Амирспасалар. Книга I

В первой линии, прямо перед высотами, находилась месхская пехота эриставств Самцхе, Джавахети и Тао-Кларджети, вооруженная луками, стрелами, короткими мечами и кинжалами. Несравненные лучники, гордые месхи, никому не уступали права первыми начинать бой. Ими командовали Захарий Аспаанидзе и братья Григолидзе.

Во второй линии стояла главная ударная сила — тяжелая конница под личным командованием амирспасалара. В первом эшелоне, в развернутом полковом строю, находились латники гвардии, вооруженные длинными мечами и копьями, под начальством Шалвы и Иванэ Ахалцихели. Во втором эшелоне, в том же строю, стояла прославленная дорийская конница, которой командовал князь Иванэ. Позади первых эшелонов темнела большая масса эриставской конницы — абхазы, имеры, сваны, рачинцы, карталинцы, кахетинцы и эретцы во главе со своими эриставами. Справа располагались легкоконные ширванские полки Амирмирана. В третьей линии, в десяти стадиях от главных линий, стояла запасная конница Давида Сослана — аланы и кипчакские туманы Савалт-хана.

На холме под голубым знаменем со львом высилась конная фигура амирспасалара. Рядом с ним стоял наготове у стогов сена сотник Ростом. Властным голосом отдавал амирспасалар последние приказания. Заметив царя Абаса с неизменным Самвелом, он ободряюще крикнул юному зятю:

— Первый бой — первое крещение витязя!

Абас улыбнулся.

Захарий обратился к спасалару гвардии Ахалцихели:

— Возьмешь царя к себе, Шалва! — И тихо добавил: — Не отпускай его от себя ни на шаг, молодость горяча!

— Рядом со мной будет сражаться, патроно амирспасалар! — понимающе отозвался Ахалцихели.

Захарий поднял руку, подавая знак к началу сражения. Ростом быстро высек кресалом огонь и поджег первый стог сена.

— Слушай, Нидхам, в день боя, когда смотришь на стоящее перед тобой вражеское войско, смейся и говори своим пахлеванам: «Кто они, каково их происхождение? Вот сейчас мы их истребим!» — поучал Абу-Бекр своего военного везира, с помощью нукеров осторожно спускаясь с коня (он был тучен и малоподвижен).

Во дворе Шамхорской мечети, у входа в знаменитый минарет[134], атабека с низкими поклонами встретило местное духовенство. Вокруг столпа, на большой высоте, вилась арабская победная надпись с именами грузинского царя Баграта III и его полководца Липарита. Надо было осмотреть местность с минарета. Кивнув головой муллам, атабек проследовал за поджарым везиром внутрь минарета, сопя, стал подниматься по витому ходу. Когда Абу-Бекр, тяжело отдуваясь, вышел на узкую площадку с перилами и оглядел простирающуюся внизу равнину, он сразу забыл свои высокомерные советы… По ту сторону реки, на обширном ровном поле, сколько мог охватить его взор, в лучах восходящего солнца темнели стройными рядами полки курджиев.

Впереди стояли длинные пехотные цепи. Далее виднелись густые колонны панцирной конницы, а на правом крыле — легкоконные отряды под знаменем с полумесяцем.

Атабек почувствовал, как по телу прошел легкий озноб, с ненавистью прошипел:

— Проклятый Омар! Сам Эблис надоумил его связаться с презренными курджиями! Успели-таки подготовиться к бою…

Сделав усилие над собой, Абу-Бекр стал оглядывать равнину с высоты. По Гандзакской дороге, поднимая желтую пыль, непрерывно подходили войска. Их многочисленность несколько успокоила Абу-Бекра. «Нас, по крайней мере, вдвое больше! Пусть курджии с негодным Амирмираном храбрятся. Все равно раздавим!» Он обернулся к везиру:

— Нидхам! А ты правильно разместил серхенгов?

— О, Щит ислама, лучших людей я послал на правое и левое крыло, как нас учили старые сепахсалары! — заверил Нидхам-ал-Мульк и начал подробно перечислять имена серхенгов.

Атабек нетерпеливо прервал его:

— С лучшими людьми стань позади войска, Нидхам! Если бой дойдет до тебя, крепко бейся, до смерти! Ибо, кто приготовился к смерти, того с места не сдвинешь… — С этими мудрыми словами атабек стал спускаться, осторожно протискиваясь грузным телом по крутым виткам лестницы минарета.

Под большим деревом у южных городских ворот Абу-Бекра ждали эмиры и серхенги. Нукеры держали наготове оседланных скакунов.

Увидя приближенных, бездействующих в ожидании его приказаний, атабек обозлился. Садясь на поспешно поданного берберийского жеребца и разбирая поводья, Абу-Бекр раздраженно выкрикнул:

— Чего вы здесь стоите без дела, эмиры? Или вас ослепил Эблис? Разве не видите, что пехота курджиев уже двинулась с места?! Нидхам, почему молчат камнеметы, что делают пешие лучники?

— По повелению великого султана, пеших табаристанцев и дейлемитов с камнеметами я поместил на берегу реки в садах. Сейчас они сомнут гяуров! — заверил везир.

Атабек поморщился, как всегда при упоминании опасного титула, но сейчас было не до того. Начинался бой…

— Скачи к ним, Нидхам, и еще раз крепко накажи серхенгам — пусть не вздумают выходить из укреплений навстречу курджиям, пока не взовьется знамя пророка! Пусть стреляют по врагу, наносят ему сильный урон. Я еду с Сатмаз-ад-дином к коннице…