Амирспасалар. Книга I

Велик подземный Ани! Огромные катакомбы его могут вместить целые стада. Высеченные в туфовой толще помещения некогда составляли пещерные городские кварталы с длинной галереей — улицей и рядами лавок, ремесленных мастерских, жилых помещений, расположенных в два-три яруса. Здесь проживало городское население победнее, для которого не хватало места на поверхности земли. На каждом перекрестке возвышались каменные колонны. В стенах пещерных церквей и часовен были высечены глубокие ниши, в лавочных помещениях виднелись выбитые в толще породы углубления для хранения товаров. Сухая почва предохраняла от разложения тела погребенных, и богатые анийцы охотно устраивали здесь фамильные склепы. Особенной роскошью отделки и фресковой росписью стен выделялась подземная усыпальница известных анийских банкиров Оненцов.

По тайному лазу медленно пробирался человек из Цахкоцадзора; в руках у него мерцал масляный светильник, скудно освещавший дорогу. Лаз кончился, и через небольшое отверстие человек вышел в пустынный подземный зал.

В огромной пещере царила мгла, огонь светильника освещал лишь небольшое пространство вокруг. Прочертила в воздухе зигзаг летучая мышь, чуть не погасив крылом слабое пламя. Над головой вошедшего тяжело нависал туфовый свод. Отсюда вел в город потайной ход, но в темноте его не было видно. Человек из ущелья остановился. Издалека глухо донесся ленивый лай собак. Прислушиваясь к лаю, пришедший стал медленно продвигаться к выходу…

Внутренность дома оружейника Тиграна была обычной для зажиточного анийского ремесленника. С улицы вход вел в маленькую узкую прихожую, а оттуда — в жилую комнату, освещаемую через отверстие в потолке. Пол был вымощен громадными, чисто тесанными плитами во всю ширину комнаты, в углу виднелся спуск в подвальное помещение. В одной из каменных стен была устроена ниша — главное украшение комнаты — с арочным верхом и хорошо выполненной декоративной резьбой. Напротив помещался большой камин — бухари, где варилась пища.

Варпет Тигран всегда ужинал со своими подмастерьями и учениками. Гостем в этот вечер у него был шорник Микэл — приземистый, нестарый еще человек с большой русой бородой. В Ани еще со времени освобождения города царем Давидом Строителем образовалась небольшая грузинская колония, и кахетинец Микэл был признанным ее вожаком. Шорного мастера с оружейником связывала старинная семейная дружба.

Неприхотливый ужин близился к концу, когда на дворе громко залаяла собака. Дверной молоток у наружного входа еле слышно стукнул.

— Пойди, Завен, посмотри, кого Бог посылает? Да спроси сначала, кто там! — спокойно приказал Тигран старшему подмастерью.

Времена были тревожные, а после вести о приближении грузинского царя с войском надо было быть особенно осторожным.

Завен скоро вернулся:

— Хозяин, к тебе просится тут один… — И, понизив голос, с многозначительным видом добавил: — А работников лучше бы отослать на отдых, хозяин!

Тигран повернулся к мастеровым:

— Идите все спать! С богом, пора…

В горнице остался один Микэл. Оружейник и Завен вышли в прихожую и вернулись в сопровождении человека из Цахкоцадзора. Из-под откинутого башлыка показалось лицо оруженосца Шоторика.

Шоторик происходил из старого анийского рода, издавна связанного дружескими узами с семьей оружейника Тиграна. Знал его и шорник Микэл. После обычных приветствий Тигран не утерпел:

— И как ты умудрился пробраться к нам, Шоторик? Городские ворота все заперты. И по какому делу прибыл, дозволь спросить?

— Здесь все свои? — осторожно спросил Шоторик, показывая глазами на Завена.

Оружейник положил большую руку на плечо Завена:

— Мой главный помощник. Говори, мы слушаем тебя, Шоторик.

— Пробрался-то я очень просто, через Цахкоцадзор. Еще мальчишкой любил лазать там по подземельям и в воротах не нуждаюсь, чтобы добраться до друзей. А дело большое!..

И Шоторик принялся рассказывать:

— Служу я теперь оруженосцем у парона Саргиса из Хожорни. Вместе с войсками царя Георгия пришли мы вас освобождать от агарян…

В нескольких словах оруженосец сообщил и о бое у Ширакавана, и о гибели мамлюка Рустема. Тигран насупил брови — он казался слегка раздосадованным этой вестью:

— Значит, посек-таки бахадура твой парон, а? Так-так… Чистый мне убыток! Ведь мамлюк остался мне должен тридцать золотых за новую кольчугу, обещал отдать через два дня. А теперь за червонцами в Мухаммедов рай к нему ехать, что ли?

— А тебя туда, друг, и не пустят как гяура! — с усмешкой вставил молчавший до этого Микэл.

— Ну конечно, не пустят! А кольчуга та теперь у меня, парон Саргис мне ее подарил… — добавил, ухмыляясь, Шоторик. — Только здорово тебе ее чинить придется, Тигран, когда город возьмем! У воротника на целую четверть рассек кольчугу своим ударом мой парон…

— А ведь все-таки по-моему вышло! — сказал оружейник. — Предупреждал я проклятого мамлюка — берегись, мол, удара по шее! Однако дамасскую кольчугу мало кто разрубить может… Что, твой парон — богатырь, как Давид Сасунский?!

— Голову у быка отрубает.

— А у буйвола?

— Вот этого не знаю — у буйвола очень толстая и крепкая кожа…