Амирспасалар. Книга I

Скалы, зелень шиповника и дикой груши в цвету. В гору медленно поднимается большой караван. Он принадлежит нескольким владельцам — тбилисским купцам, вывозившим в Цхуми разные товары.

Начальник каравана на добром коне беспокойно оглядывал длинную вереницу вьючных животных. На стоянке в Гори его предупредили, что на перевале незадолго до того ограбили чужеземных купцов. Недаром в царском указе приказывалось вешать воров и разбойников! Но малочисленность охраны беспокоила караванбаши. «А все Погос-ага! Пожалел несколько тетри[51], чтобы нанять лишних стражников! И другие хозяева тогда уперлись…» Меланхолично звякал колокол на шее последнего верблюда. И только собрался начальник каравана приказать прибавить шаг (до сумерек надо бы пройти опасные места!), как из-за кустов раздался громкий окрик:

— Стой!

Из чащи леса высыпало на дорогу множество вооруженных людей с лицами, замотанными до глаз черными башлыками. Из-за повязок сверкали возбужденные глаза. С кинжалами в руках, оттеснив испуганных купцов и охранников в кучу, разбойники прежде всего кинулись к верблюдам Погоса-ага. Старый приказчик попытался было помешать сбрасывать тюки с шелком, но один из разбойников сабельным ударом плашмя свалил его на землю. Охранник похрабрее поднял саблю для защиты старика. Его ударили сзади кинжалом.

— На, получай, собака!

С рассеченным черепом страж упал рядом с приказчиком.

Завершив грабеж, предводитель шайки насмешливо заорал купцам:

— Отправляйтесь-ка обратно домой, купцы! С богом! Да не забудьте прихватить своего покойника…

Тюки с товарами валялись разбросанными на дороге. Послышался скрип арб — предусмотрительные разбойники быстро нагрузили арбы награбленным добром. Расстроенный начальник каравана велел повернуть обратно в Тбилиси, взвалив тело убитого охранника на одного из верблюдов.

Глава XIII. МХИТАР ГОШ

Приезд царского гонца вызвал большой переполох в монастыре. Игумен Иоаннес, невзирая на пастырский сан и большую тучность, волчком носился по обители, изрыгая проклятия на голову отца-эконома и отца Иусика, ведавшего монастырской конюшней.

— Бездельники, супостаты! За целый день так и не смогли найти одного несчастного ишака для вардапета[52]! Неслыханно!

— Святой отец, не в состоянии мы… наши огороды нам этого не позволяют! Мыслимое ли дело платить такие деньги за одного мула?! — испуганно взывал тщедушный эконом.

Отец Иусик дипломатично отмалчивался.

Огороды были главной статьей доходов маленького монастыря в горах, и отец-эконом был прав. Но игумен ничего не хотел слышать.

— Знать ничего не знаю, чтобы ишак был до ночи! Утром почтенный вардапет должен выехать по царскому зову… И он выедет, если даже вы все провалитесь в геенну огненную, где вас давно за грехи ждет сатана! — кричал настоятель, нагоняя страх и тоску на служителей божьих.

Монахи то бледнели, то краснели от крепких слов преподобного отца Иоаннеса, который в молодости служил в войсках и сохранил некоторые военные привычки.

Из окна монастырского здания за перебранкой монахов с любопытством следил царский гонец Шабурдан. Темная история с пропавшим из личного обоза амирспасалар бурдюком вина не помешала дальнейшей карьере пронырливого азнаура. С помощью князя Абуласана Арцруни Шабурдану удалось устроиться гонцом при Исанском дворце. Прибыв после двухдневной бешеной скачки в Нор-Гетик, азнаур собирался на рассвете следующего дня двинуться в обратный путь, прихватив вардапета Гоша.

Утомленный криками монахов, Шабурдан решил подшутить над ними. Высунувшись по пояс из окна, громко закричал:

— Отцы святые, поменьше шума, побольше дела! А если по вашей вине мы завтра не уедем, властью, мне как царскому послу данной, повешу на воротах обоих — и отца-эконома, и отца конюшего! Так и знайте!

Настоятель злобно смерил взглядом насмешника, но промолчал: с царским приказом шутить не приходилось. Да и князь-благодетель будет очень недоволен промедлением, может не прислать ежегодного дара монастырю…

Виновник переполоха — ученый-законовед Мхитар Гош с недоумением размышлял в своей маленькой келье. С чего это вздумалось князю Абуласану вызывать его в Тбилиси? Да еще якобы по царскому приказу…