Амирспасалар. Книга I

— Предатели прислали на днях письмо, предлагали мне сдаться, принеся с собой в подарок царю голову Демны! — гневно дополнил Иванэ.

Липарит задумался. Нерешительно взглянув на старшего брата, он молвил:

— Прости, мой Иванэ, но я не понимаю тебя. Зачем было спешить с восстанием? Георгий не молод и не вечен, всегда ведь можно было ускорить его кончину! А тогда зять твой по праву и без всяких хлопот воссел бы на трон.

Пущенный из камнемета валун с грохотом разбил окно, усеяв осколками каменный пол. Морозная струя воздуха ворвалась в покой. Оба собеседника, вздрогнув, плотнее закутались в шубы.

Иванэ Орбели сурово ответил брату:

— Я привык в открытом бою с врагами сражаться! А тебе, Липарит, лучше уехать в Тавриз, пока не поздно.

Понизив голос, амирспасалар добавил:

— Через наш подземный ход безопасно выйдешь в ущелье, там царских дозорных нет. И кони уже заготовлены. Езжай с богом!

Амирспасалар встал, обнял брата. Внезапно на его мужественном лице появилось выражение глубокой тоски. Целуя в уста Липарита, он скорбно прошептал:

— Обоих сыновей с собою возьми, брат! Если, не дай бог, случится что, — род наш сбережешь…

Липарит с трудом сдерживал слезы. Он понимал — это последняя ставка брата. Но подоспеет ли вовремя помощь из Ирана?

Во дворе с удвоенной силой загрохотали камнеметы.

Культ женщины в средневековой Грузии, вдохновенным певцом которого был Шота из Рустави, в отличие от западных трубадуров, воспевал девушку, а целью богатырских подвигов героя был брачный союз с ней. Но так было только в поэзии. А в жизни женщина редко имела право голоса при выборе жениха. Браки и в высших, и в низших сословиях заключались не по влечению сердца, а по решению родителей, опекунов и даже коронных советов. Не диво, что прекрасную дорийскую деву никто даже не спросил, желает ли она быть женой претендента на престол. Разве перспектива стать царицей Картли не была высокой честью для княжны из дома Орбели? Сам царевич был полностью поглощен крупной политической игрой, в которую его искусно вовлек Орбели. Кроме того, у царственного юноши было много друзей и, как это было широко принято в «век куртуазной любви», много любовных увлечений. Бедная невеста всегда пребывала в кругу своих подруг или в одиночестве, в мечтах о прекрасном царевиче. А Демна кутил, влюблялся и занимался политикой, в меру своего недалекого ума.

Положение нареченных резко изменилось, когда князя Иванэ с семьей и царевичем осадили в собственном его замке. Исчезли друзья, кончились веселые попойки и любовные утехи. Из окон своего покоя, расположенного над крепостной стеной, царевич различал на снежной равнине многочисленные костры осаждающих войск, тесным кольцом окруживших Дорийский замок. День и ночь раздавался нескончаемый грохот камнеметов, пища изо дня в день становилась все более скудной. А главное — рушились радужные надежды на воцарение, которое сулили ему заговорщики. Почти все они уже покинули партию Орбели, считая игру проигранной. И часто, вспоминая своего грозного дядю-царя, Демна со страхом думал о предстоящей расплате…

Маленькая княжна с детства всем сердцем любила царевича из сказки. Но, по существовавшему в семье Орбели суровому адату, женщины никогда и ни в чем не смели проявлять свои чувства. Грозная обстановка освободила Марине от условностей строгого этикета, и нежная женская ласка скрасила тяготы осады, непривычные для изнеженного царевича.

Пожалуй, самым тяжелым для осажденных оказался холод, царивший во всех помещениях обширного замка. Уже не горели, как прежде, целые деревья в громадных каминах залов, не топились печи и в покоях. Лишь наспех сооруженные очаги да большие медвежьи шубы спасали обитателей замка от щемящей стужи. Но и для этих печурок стало не хватать топлива. У княжны Марине был подарок отца — привезенный из далекой Индии драгоценный шкафчик из розового дерева, весь инкрустированный серебром и перламутром. Демна не раз вместе с другими гостями любовался прекрасной заморской вещью. И вот однажды, в разгар сильных крещенских морозов, слуга царевича с удивлением обнаружил перед дверью покоя кучу изрубленных розовых дощечек — все, что осталось от драгоценного шкафа… Со слезами на глазах царевич сжал в объятиях невесту и немедленно отправился к старому князю. Почтительно поцеловав, по обыкновению, руку опекуна, Демна заявил, что он любит Марине так, как ни один герой еще не любил свою даму в рыцарских романах, что он с радостью отдаст жизнь за нее и не желает больше ни на один день откладывать свой брак с нею.

— Что бы с нами ни случилось, перед лицом Господа Бога мы должны быть мужем и женой!

Необычно твердый тон царевича поразил опекуна. С умилением обняв воспитанника, князь Иванэ вызвал дворецкого и приказал позаботиться обо всем необходимом для бракосочетания.