Амнезия

Из уборной я вышел другим человеком. Запер дверь и пошел в контору вернуть ключ, но на углу застыл как вкопанный. Метрах в пяти от меня стояла женщина в платке и больших солнечных очках. Она говорила по телефону, и я сразу узнал голос. Дарла сквозь слезы сообщила кому-то, что находится совсем близко от его дома и будет на месте через несколько минут.

В других обстоятельствах я, не раздумывая, подошел бы к ней. Но сейчас что-то заставило меня застыть с зажатым в кулаке ключом, затаиться, словно почуявший опасность зверь. Дарла развернулась и пошла прочь.

Я медленно двинулся следом и проводил ее глазами до дверей магазина, а потом бросился к своей машине. Рванув с места на предельной скорости, я был у особняка Мартинса через пять минут, но на этот раз не остановился у ворот — по-прежнему распахнутых, — а проскочил мимо и припарковался в квартале от дома. Обратно я вернулся пешком. Я не сомневался, что Дарла войдет через заднюю дверь. Оставалось только спрятаться за живой изгородью, из-за которой хорошо просматривался двор.

Дарла подъехала через несколько минут, пробежала по дорожке и остановилась у двери, в которую совсем недавно стучал я. Дверь открылась, и на пороге показался Йэн. Дарла с отчаянными рыданиями бросилась ему на шею.

Они ничего не говорили. Йэн нежно обнимал Дарлу и гладил по волосам. А еще посматривал на сад поверх ее головы, словно боялся соглядатаев.

Дарла мягко отстранилась, поднялась на цыпочки, и они с Мартинсом слились в поцелуе.

56

Это было как удар под дых. Первым моим порывом было выйти из укрытия, но я сдержался. Не стоит привлекать к себе внимание: ни Фрост, никто другой не должны заподозрить, будто мне есть что скрывать. Так что я вернулся к своей «хонде» и поехал к Харрисону.

С Лорен мы всего пару дней назад виделись на поминках, однако она прямо на пороге, ни слова не говоря, заключила меня в пылкие объятия. У Харрисонов я не был очень давно, хотя раньше навещал их постоянно.

— Молодец, что зашел! Ты держишься, Джонни?

Она отстранилась и взяла мое лицо в ладони, по-матерински пытливо и ласково вглядываясь мне в глаза.

— Все хорошо.

Лорен вздохнула. Я так и не понял, удалось ли мне ее обмануть.

— Ладно, идем есть печенье.

Мы прошли в кухню. Лорен смотрела какую-то передачу, но сразу выключила телевизор. Мне не пришлось спрашивать, где Харрисон: со двора доносился характерный стук. Тук-тук-тук… тук-тук-тук…

Лорен достала из буфета накрытую салфеткой миску, поставила на стол и торжественно, словно иллюзионист, демонстрирующий фокус, сдернула ткань. Горячее, только что из духовки, печенье пахло точно так, как в старые добрые времена.

— Я как чувствовала, что ты заедешь, — сообщила Лорен, тяжело опустившись на стул. В последние годы она сильно набрала вес. — Знаешь, я ведь немного ведьма.

Мы проболтали не меньше часа. У нас с Лорен всегда получались интересные разговоры. Она была отличным собеседником, остроумным и немного сумасбродным. Правда, в тот день она казалась немного рассеянной и все спрашивала, как я справляюсь с горем. Я заверил, что держусь неплохо и что за мной присматривает Мэгги. В глазах у Лорен заплясали лукавые огоньки.

— Хорошо, что Мэгги вернулась, — заметила она, подвинув ко мне миску с печеньем.

Мы еще немного поговорили, а потом я сказал, что хотел бы увидеться с Харрисоном.

— Ну, думаю, ты не заблудишься, — улыбнулась Лорен.

Стук в саду не затихал.

Тук-тук-тук.

Харрисон расположился на одном из восьми расставленных кругом пней, приспособленных под сиденья. Выйдя в отставку, шериф увлекся деревянной скульптурой. Я наблюдал за ним, тихонько стоя в стороне: Харрисон сидел слегка сгорбившись. В одной руке он сжимал долото, в другой — специальный молоток.

Тук-тук-тук.

С каждым ударом на землю падала стружка.

Я нарочно приблизился так, чтобы старик сразу меня увидел: еще не хватало, чтобы он от неожиданности хватил себя по пальцу.

— Джонни!

Харрисон расплылся в улыбке.

Я сел на один из пеньков. Работа над новой фигуркой только началась; пока она представляла собой нечто неопределенно круглое, размером со школьный глобус. Чаще всего Харрисон делал бюсты разных людей.

— Надеюсь, выйдет посимметричнее, чем в прошлый раз, — проговорил отставной шериф, бросив придирчивый взгляд на заготовку. — Оно ведь как — отсечешь лишнего, и все, уже не поправишь.

Харрисон отложил инструменты. Он никогда не работал во время разговора.

— Пошли в дом, — предложил Харрисон, с хрустом распрямляя колени. — Обрадуем Лорен.

— Мы с ней уже поболтали, — ответил я. — На самом деле я пришел к тебе. Это очень важно.

Харрисон уселся на место. Он сразу понял, что дело серьезное.

— Выкладывай, Джонни.

— Вчера, — начал я, — ко мне приходил агент ФБР. Его зовут Макс Фрост.

Харрисон вздохнул:

— Знаю я этого Фроста. Он зачем-то копается в жизни Марка.

Я нахмурился.