Амнезия

- На, дятел, держи... - я сунул в немытый кулак алкоголика мятую купюру и приготовился драться.

Дядька, однако, не отреагировал на "дятла" и тихонько заковылял в сторону винного.

Неприятно, конечно, но не в первый же раз

Район наш далеко от центра, живут здесь, в основном, рабочие с окрестных заводов. Старые дома, еще довоенной постройки - раньше это был далекий пригород, куда выселяли неугодных властям. Вечерами народ развлекается кто во что горазд, но наиболее распространенная забава что-то вроде соревнований на выживаемость. Вот и вчера над пустырем гремело, какие-то дикие голоса в отдалении орали матерно, так, что в ответ лаяли собаки, и под конец забухали пистолеты.

В подземном переходе опять темно, но тепло. На днях только поменяли все лампы, но во вчерашней схватке, видимо, их снова перебили. А вот остановить метро у местных боевиков сил пока не хватает.

Я толкнул прозрачную дверь, и тут почувствовал, что кто-то напирает сзади. Это было странно, потому что в переходе почти никого не было. Выяснить в чем дело, я не успел - в левом боку что-то неприятно кольнуло, хрустнула хрупкая ледяная игла, и я начал проваливаться в темное и холодное марево. Где-то рядом промелькнула темно-синяя шуршащая ткань, какая-то девчонка закричала "Дяденька, дяденька упал!" - и стало темно . 1. Книга о Вратах

Проходят дни, годы, и

человек умирает. В агонии

он спрашивает: "Возможно

ли, что за все годы, пока

я ждал, ни один человек

не пожелал войти, кроме

меня?" Страж отвечает:

"Никто не пожелал войти,

потому что эти врата были

предназначены только для

тебя. Теперь я их закрою"

Хорхе Луис Борхес, "О

Честертоне"

Я очнулся довольно быстро - так мне, по крайней мере, показалось. Болел левый бок, по левой же руке бежал какой-то неприятный липкий холодок - я ощупал болевшую кисть свободной рукой и обо что-то уколол палец. С трудом разлепив глаза, посмотрел на руки. Командирские часы, доставшиеся в наследство от недавно умершего деда, были разбиты и стрелка торчала вверх видимо, кто-то задел ногой.

Только тут я заметил, что лежу уже не там, где упал, а под неработающими разменными автоматами. Неподалеку на корточках сидела девочка лет пяти и с явным любопытством за мной наблюдала.

- А тетенька доктор сейчас придет, - сообщила девочка, - тетенька доктор сказала, что она должна полицейских позвать, что это Вас кто-то так специально толкнул, а полицаи приедут, они во всем разберутся, у них это быстро. А что часы Вы сломали, так это ничего. Тетенька доктор сказала, что рука у Вас целая, перелома нет - так, порезы одни. Может, сказала, стекла от часов в порезах есть. И все.

- А ты тут чего делаешь? - слова выходили из меня как неживые.

- А я тут разговариваю.

- Много?

- Разговариваю?..

- Нет, порезов много?

- А тетенька доктор не сказала - сказала, что у нее бинтов не осталось почти после вчерашней ночи, когда дяденьки из пистолета стреляли за углом, сказала, что устала уже, что пусть Карета разбирается, или полиция.

А зачем полиция-то? Полиция совсем незачем, я ж тогда не успею никуда, и плакал тогда мой курсовой.

- А доктор давно ушла? - с тайной надеждой на лучшее спросил я у девочки.

- А я не знаю, а часы у Вас сломатые - и я времени не видела. Но Вы не волнуйтесь, она вернется скоро.

Лучше она б и не приходила никогда... Я попытался подняться, и не смог - ноги скользили и любое напряжение отдавалось в боку.

- А Вы лежите, лежите, это полезно Вам, так тетенька доктор говорила. Она еще мне велела за Вами приглядывать, а то, говорит, еще сбежит, говорит, а мне отвечай.

Ну да, с таким присмотром я не вырвусь никогда.

И тут тетенька доктор и вправду вернулась.

Тетенька была года на два младше меня и работала в медпункте метро, видимо, первый год, сразу по окончании института. Обута она была в мягкие яловые армейские сапоги, а остального я снизу разглядеть не мог.

- Слава Господу, я думала, что Вам придется укол делать, а у меня уже ничего почти не осталось.

- Да мне один укол уже сделали...

- Кто же это? - она даже наклонилась и с удивлением посмотрела на меня поверх элегантной оправы своих очков, - Вы же один здесь были - вот и девочка видела - шли, шли, да и упали - это от сильного опьянения бывает.

- Ага, - подтвердила девочка, тряхнув русыми косичками, - шли, шли, и вдруг - бух!!!

- Подожди, - в голове у меня что-то мягко сместилось, - ты же сама говорила, что меня...

- Я говорила? - искренне удивилась девочка, - Да мне мама не велит говорить с чужими дядями. Правда, мама?

- Конечно, дочка, - кивнула доктор, - Просто не надо так много выпивать.

Я понял, что спорить бесполезно.

- Ну хоть рану-то вы мне обработаете?

- А у меня бинтов после вчерашней перестрелки не осталось совсем. Но я уже вызвала Карету, они Вами займутся.

- А полиция?

- А зачем Вам полиция, Вам Карета нужна.

- И впрямь, зачем мне полиция? Ну а подняться-то Вы мне поможете?

- Вот этого я делать и вовсе не обязана.

- А перетаскивал-то меня сюда кто?

- Перетаскивал? Я Вас тут прямо и нашла.