Амнезия

Шофер куда-то ее тащил, пытался расспрашивать, а Марина не отводила своего безумного взгляда от Турчанинова. Наконец шофер усадил ее на диван, побежал за водой на кухню. На столике из снятой трубки тоскливо гундели короткие гудки.

Турчанинов подошел, положил трубку на место. Потом вышел в коридор: дверь была приперта комодом.

– Что случилось? – спросил он, вернувшись.

– Вы? – повторила она. – Откуда вы здесь?

– Почему вы забаррикадировали дверь, почему сняли трубку? В квартире еще кто-нибудь есть?

Марина помотала головой. Шофер, наклонившийся над нею с водой, опрокинул чашку ей на колени. Она даже не вздрогнула.

– Марина, вам надо вернуться в клинику и продолжить лечение, – сказал Турчанинов.

– Я не сумасшедшая.

– Вы больны.

– Вам не удастся свести меня с ума.

– Я и не пытаюсь. Но вы больны.

– Иван Григорьевич! – осуждающе сказал шофер. – Давайте хоть расспросим, что произошло!

– Хорошо. Что произошло, Марина?

– Я не хочу об этом говорить.

– Потому что ничего не произошло, ведь так?

– Иван Григорьевич!

Он зло обернулся к шоферу.

– Я не напрашивался! Это вы меня вызвали!

– Я вас вызвал помочь!

– Что значит «помочь»? Помочь играть в этом спектакле?

– Как вам не стыдно! Вы посмотрите на нее!

– Она невменяемая.

– Меня ждали… – вдруг сказала она.

– Кто ждал? Где?

– У соседской двери есть ниша… Там стоял человек. Мужчина.

– Он напал на вас?

– Нет, он просто вышел оттуда и сказал…

– Что сказал?

– Он сказал: «Лола, прости меня за то, что я с тобой сделал».

С большим человеческим удовлетворением Иван Григорьевич увидел, как челюсть шофера поехала вниз. «А то раскомандовался! – подумал он. – Узнай с мое, а потом призывай к терпимости».

– Вы бы его узнали?

– Нет. Я его не видела. Я пыталась открыть дверь, а он говорил это за моей спиной… – Ее лицо сморщилось, стало совсем уродливым, по лицу потекли слезы. «Как некрасиво плачут некрасивые женщины», – вот что он думал в тот момент, и думал еще о Михаиле Королеве, враге, человеке, испортившем ему жизнь, отобравшем любимую профессию… Хозяин мира Михаил Королев, такого момента ты не представил бы и в самых тоскливых своих снах.

– Я больше не могу, – причитала она. – Я не хочу жить, зачем я проснулась?

– Значит, он не нападал? Он потом стучал, звонил?

– Нет!

– Почему же вы задвинули дверь комодом?

– Мне было страшно.

– А трубку зачем сняли?

– Этот телефон все время звонил, звонил, звонил!

– Марина, это я звонил! – испуганно сказал шофер.

– Я не могла слышать эти звонки! Уходите! Мне ничего не нужно, оставьте меня в покое!

Турчанинов потер лицо руками.

– Я не хотел выяснять всю правду, вы это знаете. Но правда сама не отпускает меня на волю. Обещаю вам: я все выясню. Кто не спрятался, я не виноват.

– Я не прячусь, клянусь вам, – прошептала она.

32

Дело о покушении на Марину Королеву занимало двадцать шесть огромных папок. То, что сердобольный следователь дал Марине, было справкой, составленной им самим из фактов, по поводу которых он сам решал, какие важные, а какие – нет. В общем, это была фигня на постном масле.

Турчанинов попросил все дело. На него посмотрели, как на сумасшедшего, но старые связи сработали, его допустили в архив.

Он сидел там уже вторую неделю: приезжал после работы, простояв в чудовищных пробках, уставший, голодный и злой. Он понимал, что его инициатива плохо воспринимается бывшими коллегами, он и сам был бы недоволен, ведь такое его вмешательство означало, что он им не верит.

Но он обязательно должен был проверить свою версию: Иван Григорьевич считал возможным, что Маринина мачеха каким-то образом участвовала в покушении. В таком ракурсе дело, кажется, не рассматривали. Он не понимал почему.

– А что вы ищете? – спросил его следователь, спустившийся в архив, чтобы наконец внести ясность в ситуацию.

– У меня есть подозрения, что покушение совершила Маринина мачеха.

Он ожидал вполне логичного вопроса: «Откуда эти подозрения?» – и ожидал его с неловкостью, ведь ответ на этот вопрос: «Из снов почти сумасшедшего человека» – совершенно невозможен, особенно в управлении внутренних дел.

Но следователь лишь пожевал губами.

– Иван Григорьевич, вы же знаете, как вас здесь уважают… Вы классный специалист и понимаете, что спустя пять лет ничего не докажешь.

– В суде – нет. Но я не собираюсь передавать дело в суд. Я пытаюсь понять, почему одна из важнейших версий была отброшена в сторону без проверки.

– Он нас фактически содержал…

– Кто?

– Королев.

– И?

– Такой был авторитарный человек, вы же сами должны помнить…

Турчанинов выпрямился над бумагами.

– Вы хотите сказать, что это по его желанию вы перестали заниматься Лолой?

Следователь неопределенно покачал головой.

– Не говорите ерунды! Его отношение ко второй жене было плохим, он бы не оставил без внимания ни одной улики.