Amor deliria nervosa (СИ)

Он дотронулся до одного из локонов Гермионы, и только сейчас ей пришло в голову вообще посмотреться в зеркало. Скорее всего, у неё на голове был сущий кошмар.

— Что? Какие слухи? Макгонагалл же… — Гермиона поёрзала, и Драко сильнее прижал её к себе.

— Не те слухи, но она раскопает о ханахаки, я же сказал. Скитер вынюхала обо мне и о тебе. Это было легко, учитывая осведомлённость школы, — пожал плечами парень.

— Н-но я… — Гермиона всё ещё испытывала трудности в подбирании слов. Чёрт возьми, ей нужно было восстановить воспоминания. — Ты…

— Спас тебя, да, ты уже говорила. Не хочешь поблагодарить, кстати? — Драко игриво наклонил голову, и она поразилась тому, как быстро его настроение сменило векторы.

— Спасибо тебе, — не задумываясь выпалила Грейнджер, но он забавно сморщил нос.

— Не так, — протянул Драко и прочертил полоску своим подбородком по её шее.

Гермиона автоматически сжала его плечо и по привычке хотела одёрнуть руку, но он прижался ближе, поощряя этот жест. Это тепло просачивалось сквозь поры на её кончиках пальцев, достигая лица, делая его ещё более румяным.

— Скажи мне, — попросил Драко и поцеловал девушку чуть выше ключицы, отогнув край рубашки.

— Что сказать?

Гермиона запрокинула голову, закрыв глаза и, наверное, сказала бы всё, что угодно. С ханахаки или без, она никогда бы не смогла противиться его прикосновениям. Наивно полагать, что именно анатомия была всему виной.

— То, что ты мне говорила раньше. Во время секса. То, о чём думала с третьего курса, — принялся перечислять Малфой, и при упоминании о третьем курсе его глаза довольно заблестели. — То, что привело тебя к неизлечимой болезни. Скажи мне, Грейнджер.

Он опустил подбородок девушки и прижался своим лбом к её, потираясь носом. Парень выглядел совершенно иначе. Как Малфой, с привычными его интонациями и акцентами в речи, но ещё так, будто успел за эти пару дней пройти настоящий ад.

— Я люблю тебя, — сказать это было легко, особенно во второй раз. В первый её заставили переполняющие чувства и сюрреалистичность происходящего. Теперь же было смешно от этого бежать, особенно, когда он и сам обо всём знал.

Малфой скользнул ладонью по её скуле, немного отодвигая девушку, чтобы посмотреть ей в глаза. Она не удержалась и мельком опустила взгляд на его губы, правый уголок которых тут же потянулся вверх, как только Драко заметил это.

— Я тоже тебя люблю, — ответил он.

Гермиона вздохнула, потому что почувствовала похожее ощущение, когда её тело наполнялось кислородом. И что-то подсказало, что она слышала это от него раньше. Много раз. Что-то между теми вспышками агонии, а потом, когда лежала без сознания. Словно молекулы в её крови всё равно помнили.

В сердце Гермионы по-прежнему находились цветы, которые нуждались в этих его словах, поэтому отклик был моментальным. Мысли девушки до сих пор существовали беспорядочным месивом, и, наверное, ей ещё долго нужно будет отходить от происходящего в последние месяцы и, наконец, понять, что она больше не умирает. Самое смешное было то, что все эти аспекты блекли по сравнению с переплетением звуков в манере Драко говорить, растягивая гласные, которые всё ещё отдавались эхом в её капиллярах.

Малфой наклонил голову Гермионы, целуя, и именно в этот момент стало ясно, как чувствуется время, когда долгие годы рисованных историй в голове превращаются в реальность — словно каждая секунда заряжена электричеством, и когда он обнимает так, будто у вас впереди не годы, а только пара минут в запасе.