Amor tussisque non celantur (Любовь и кашель не скроешь) (СИ)

Так близко как я, с ним не знаком никто из вдов »»» Хотя да, я понимаю, что у него тоже нет и не было выбора »»» Он «работал» только со мной. Не знаю почему. Нас выстроили в ряд, всех, у кого самые высокие показатели. Он сделал выбор »»» Меня выращивали, если можно так сказать, для встречи с ним »»» Это в прошлом и не имеет никакого значения »»» Мертвы. Я убила их. И не смей обвинять меня в этом »»» Из них сделали бы подопытных кроликов »»» Это преображение нужно было мне куда больше, чем ему. Чтобы я могла отделить его от Зимнего солдата. Чтобы, разговаривая с ним, не хотелось снести голову »»» Мне неприятны эти воспоминания. Я не хочу делиться »»» Хочешь ответы? Ты их получишь, как только вы уничтожите красную комнату. Найди там в архиве проект Сверхчеловек и прочти всё внимательно. Может тогда ты поймёшь почему вспоминать об этом так болезненно! »»» Прямо так и понимать. Зимний солдат никогда не видел на мне одежды »»» Чтобы не тратить время на её снимание.

Наташа двигалась бесшумно, словно кошка. Она подобралась прямо к стеклу и приложила ладонь, показывая, что всегда будет рядом. Кэр слабо улыбнулась и протянула руку навстречу, хотя и понимала, что до стекла не дотянется.

Теперь Романофф понимала каждый её шаг, понимала её скрытность, понимала молчание. У тебя были дети, малышка. У вас с ним были дети. Сколько в тебе силы… Наташа закусила губу и закрыла рот другой ладонью, чтобы не выпустить болезненный всхлип. Теперь она понимала слова Старка «Тогда ты лично захочешь снести его голову, Романофф. А Стив тебе поможет» и понимала почему он продолжал скрывать её тайну. Вдова не могла понять только одного - почему, после всей этой боли, Кэролайн так добра к нему. Да, он был под внушением, но… Каково это смотреть в глаза отцу своих мёртвых детей? Сколько их было? Они появились на свет? Каково снова видеть его таким? Что именно он сделал в последний день терапии? Столько вопросов теперь крутились на языке, но Нат приняла решение не беспокоить подругу, пока она сама не захочет облегчить душу. Романофф не имеет права вытаскивать что-то силой, не в такой ситуации.

Если честно, когда подруга вернулась от стекла к своему наблюдательному пункту, Кэр почувствовала облегчение. Потому что и сама была на грани истерики. Нужно было срочно успокоиться. Она попробовала глубокое дыхание и, к своему удивлению, почти полностью расслабилась. Лежать на жёстком холодном полу, да ещё и в капкане его объятий было не легко. Тазовые косточки ныли от неизменного положения, а ведь ещё и двух часов не прошло. Когда прошло три, она попыталась очень медленно, тихо отодвинуться и перевернуться, но оказалась только крепче прижата к чужой груди. Каждая мышца на его внушительном теле стала каменной.

— Куда? - прорычал он, будто вовсе и не спал.

— Не сжимай так сильно, мне нечем дышать. Хочу повернуться. Позволишь? Я никуда не ухожу.

— Да, - солдат поднял руку и позволил ей отстраниться, сразу чувствуя прохладу всеми частями тела, которые до этого соприкасались с ней. Брукс повернулась на другой бок и выдохнула с облегчением. Он же, напротив, нахмурился.

— Что-то не так? Тебе не удобно? Я бы попросила починить кровать, но ты все равно не будешь на ней спать, матрас мягкий.

— Ближе, - после небольшой паузы ответил он, поднимая свое одеяло.

— Ч-что?

— Ты слишком далеко,- солдат пояснял ей свои мысли, как маленькому ребёнку, указывая на непомерно широкое расстояние между ними.

— Так и должно быть, Баки.

— Но… Ты позволила тебя обнять.

— Да, точно. Но теперь моя очередь. Можно я обниму тебя? - она говорила медленно, вкрадчиво, не пытаясь обмануть его или схитрить. Предыдущая поза слишком уж провокационная. Такая близость пугала её до дрожи в коленках. В один момент он мог более-менее себя контролировать, а в другой… Как на той поляне. Тем более, что рядом с ней даже не Джеймс, с ней Зимний солдат. Мужчина смотрел пристально, пытаясь почуять какой-то подвох. Он не спешил переворачиваться, поэтому Брукс продолжила.

— Не обязательно открывать спину. Ты можешь лечь на неё, а дальше я сама.

Этот расклад нравился ему куда больше. Пока солдат укладывался и пытался привыкнуть к мягкости подушки, Кэр подвинулась чуть ближе и положила голову ему на плечо, одну руку поместила между телами, а второй аккуратно гладила грудь, пальцами вырисовывала замысловатые узоры. Не долго думая, он избавился от своей футболки с длинным рукавом, чтобы насладиться этим сполна. Брукс не сопротивлялась и ничего не говорила. Ей было жаль его. Зимний запомнил её только потому что она не причиняла ему боли, была добра. Солдату нравились нежные прикосновения, тёплое дыхание, что щекотало шею, волосы, которые волнами спадали на плечо и живую руку. Он даже не смог удержаться и пару раз запутался в них пальцами.