Amor tussisque non celantur (Любовь и кашель не скроешь) (СИ)

— А ты постарайся не кричать. Вот они удивятся, если выбьют дверь и поймут, что я тебя не убиваю, - короткие фрикции сменились размашистыми и быстрыми. Именно в таком положении они зачали Блэйк и Джорджа. Правда тогда её бедра просто были разведены в сторону и Кэр не чувствовала тысячи поцелуев, не чувствовала столько нежности. Она старалась не уходить в размышления слишком глубоко, а дарить ответные чувства. Хотя подумать было о чем. Например осознать насколько Баки винил себя в том, что сделал пока был Зимним. Ведь на самом деле вот какой он, мягкий, нежный и чувствительный. Можно даже сказать джентльмен, который никогда не причинил бы женщине вреда. А вот выражение лица, когда он в шаге от оргазма, такое же, как и в прошлом. Раздутые ноздри, шумное дыхание и плотно сжатые губы. Кэр даже не успела подумать об этом, не то что сказать, как Баки вынул его в последний момент. Капли спермы остались на животе. Он упал на спину рядом с ней и попытался успокоить дыхание, а Кэролайн окончательно погрузилась в воспоминания. И если она не заметила слез, которые стекали по вискам в спутанные волосы, то Баки видел их очень даже отчётливо. И молчание давило на него, ведь ещё минуту назад в спальне было громко. Барнс сходил в ванную за салфетками и бережно убрал всё до последней капли.

— Поговори со мной. Почему ты плачешь? Я сделал тебе больно? - он уложил голову на её плечо и вытер слезинку большим пальцем.

— Нет. Ты совершенство, Джеймс. Правда.

— Тогда что с тобой?

— Почему тебе так важно знать? - она повернулась на бок, лицом к нему и провела ладонью по щетине.

— Потому что между нами нечто большее, чем секс. Уверен, что очень любил тебя, когда всё помнил. Сейчас я не помню, но влюбляюсь с каждым днем сильнее.

— В твои чувства поверить легче, чем в «его», - она сделала условные кавычки, намекая на того Баки, который всё помнил.

— Почему?

— Он мог чувствовать что-то ко мне из-за вины за то, что делал в Красной комнате, за то, что мне пришлось пережить. Может это была вовсе не любовь. А ты не помнишь, значит можешь чувствовать то, что чувствуешь. Без примесей.

— Когда ты расскажешь мне?- в своих чувствах он был уверен, так что не боялся передумать или перестать видеть в ней свет.

— Никогда, если это возможно.

— Но… А если я никогда не вспомню? Ты вовсе не скучаешь по мне прежнему?

— Очень скучаю.

— Ты была влюблена в меня, теперь я это вижу.

— Я и сейчас влюблена, но твои кризы выбивают меня из колеи. Я не знаю чего ожидать в следующую минуту. Хотела держаться от тебя подальше, но не смогла.

— Ты боишься Зимнего солдата?

— Спорный вопрос. Смотря какую часть он помнит. Если в его голове будет прежний приказ, я не стану даже приближаться. А если без приказа… Он такой же человек. Знаешь, в последнюю ночь перед твоим появлением, он признался мне в любви. Так странно, правда?

— Какой бы отрезок жизни я не помнил, ты способна завладеть моим сердцем. Наверное потому что ты особенная.

— Не думаю.

— Точно-точно, я уверен, - он ненавязчиво навис над ней и увлек в нежный поцелуй.

Брукс задумалась над его словами. Зимнего солдата привлёк запах тела, ещё тогда, в Красной комнате. Потом была доброта и ласка. Джеймс мог влюбиться из-за нормального отношения и попыток помочь, плюс, конечно же, чувство вины. Но что привлекает этого Баки, из 40-х? Почему среди всех девушек на той вечеринке он хотел быть именно с ней? Любовь, как кашель, её не скрыть.

— Мне правда снился сон сегодня, только ночью, - Баки положил голову обратно на плечо, не отрывая взгляд.

— О чем же?

— О тебе. Он был странный, на самом деле. Я не до конца его понял.

— Расскажи, - снаружи она оставалась такой же расслабленной, но внутри…внутри всё сжалось до крохотной точки.

— Он угнетал меня. Вокруг тьма, кровь, выстрелы, смерти. Мои руки на чужих телах, они душили или избивали. А ещё ужасный холод, я чувствовал дрожь внутри. Странная капсула, я будто знал, что нужно будет к ней вернуться. Но потом всё развеялось, я увидел тебя, увидел свет. Ты тянулась ко мне ладошками, - Баки поцеловал каждый пальчик, а потом приложил руки к груди и шрамам, — Гладила меня. Я был поражён. А ещё ты говорила со мной. Ты…

— Ты не знаешь ласки, да? Только боль и грубость, - Кэр перебила его и сама озвучила свою реплику.

— Я не помню, чтобы кто-то делал так раньше, - Баки сдвинул брови и замолчал, пытаясь вспомнить сон более чётко.

— Мне жаль, - прошептала Брукс, не отрывая ладоней от тела.

— Я говорил во сне?

— Вовсе нет.

— Учти, что в этом сне на тебе не было одежды. Я перевозбудился вчера, может поэтому.

— Я знаю, Джеймс. Нет, не поэтому, - она попыталась беззаботно улыбнуться, но это была игра худшего актёра всех времен.

— Я не понимаю.

— Просто ты вспоминаешь, пусть даже посредством сна. Всё, что ты видел - твоя жизнь после падения с поезда. Капсула, в которой тебя вводили в криосон. Холод ты чувствовал при заморозке и разморозке. Кровь, выстрелы и прочие ужасы…да, такой была твоя жизнь в Гидре.

— А ты..?

— А я была той, кто не делал больно, хотя очень хотела.

— Значит это не первый наш секс?