Аморальные байки с плохими словами (СИ)

На этом моя речь оборвалась, потому что снаружи раздался невероятный хруст и вишня, словно по команде, рухнула прямо на маточные ульи. Несколько пчелиных домиков разлетелось в щепки, поднялся столб пыли и пару секунд оттуда доносилось только жужжанье, рычанье и треск. Затем из этого облака, как в замедленном фильме, грациозно вырвался Жорик. С легкостью молодого оленя Георгий перескочил через кусты роз и с разбега, прямо с мобилкой в зубах, прыгнул плашмя в бассейн. Он не хромал. За ним двигалось гудящее облако насекомых.

— Видишь, вылечился!.. а интересно, шеф, — спросил Витька, — в бассейне вода осталась? Или он всю откачал?

— Иди посмотри, потом расскажешь.

— Да я, шеф, еще тут посижу. Куда спешить… пусть Жорик отдохнет, …но заметь, бежал он как новый…

Спустя пару часов, вечером, мы сидели на террасе и пили немецкое пиво. Напротив сидел разноцветный Георгий. Лицо у него опухло от удара о дно бассейна — воды там было по щиколотку. Одна сторона была лилово-зеленая и с заходом солнца становилась благородного синего цвета. Правое ухо было, как у всех, розовое, а левое почему то коричневое. Надеюсь, это был ил. На желтых плечах красные укусы пчел очень точно воссоздавали рельеф дунайской равнины. Невеста, стоявшая сзади, заботливо растирала спину Жорика слезами, капающими с ее глаз и водкой, которую он жадно пил прямо из горла. Йончик паковал инструменты в катафалк. Витька пикал бошевской рулеткой. Из гостинной доносился сладкий дымок — это туркмены курили траву. Им сказали, что у славян принято перед свадьбой испытывать жениха на прочность, традиция, йоптеть, так что обошлось без международного конфуза. Только немецкий инженер куда то пропал…

На обратном пути я, щупая деньги в кармане, увещевал Витьку:

— Видишь, Виктор, если б не твоя поспешность, был бы жених цел и здоров. Нас на свадьбу пригласил бы… А ты, подлец, все испортил под конец. Не можешь без фокусов. И главное, все это из-за твоей кастрированной рулетки.

— Насрать на свадьбу, шеф. Я, если захочу, и без приглашения прийду. А насчет рулетки — это да… Надо модернизироваться, — Витька достал из кармана ультразвуковую рулетку и пикнул кнопочкой, — я вот с немцем поменялся. Ну, типа, как футболисты после матча футболками меняются. А мы ж не футболисты… вот, рулетками обменялись. Правда, я забыл ему сказать, чтобы он в уме десять центов добавлял… впрочем, хули там, сам догадается… как никак, немецкий инженер, йоптеть.

Я снова пощупал деньги через ткань, как бы не веря что это не сон, а Витька поднес руки к лицу и понюхал пальцы… И я совсем не удивился, что в эту зиму Германия, да что там Германия, пол Европы осталось без туркменского газа.

(фрагмент)

© Yodli

© Copyright: Валдис Йодли, 2012

Свидетельство о публикации № 21204041668

Передача данных

И все же, как изменился мир: взять к примеру, простой процесс — обмен информацией. В смысле, передачу данных о человеке. Раньше было элементарно: хочешь оставить свой след потомкам — закажи портрет у художника. Либо скульптор слепит бюст. Кто побогаче, тот в полный рост и на коне может себе гобелен позволить. Кому вовсе денег не жаль — тот в групповой композиции на потолочных фресках остался. Для людей попроще — петроглифы и наскальная живопись.

А теперь все изменилось. Ну, книгопечатанье я еще могу стерпеть — сам писатель после стакана водки, а вот цветная фотография, интернет и прочие высокие технологии — это перебор. Загадили все вокруг цифровыми данными, просто тошно.

Особенно меня возмущает фри-вай-фай и бесперебойный протокол сети… йолки, язык можно вывихнуть… Так вот, я решил бросить вызов всему этому буйному разгулу информационных потоков и возродить древние методы передачи данных.

В конце-концов, я ведь тоже носитель информации… в смысле, не я, а моя хромосомма. По крайней мере, так ученые по телевизору твердят. Вот я и решил свою хромосомму внедрять в массы, так сказать, идти в народ вековыми тропами. Начал со своего двора и не ошибся — через пару лет все окрестные девушки сделались мамочками. Со временем мастерство растет: уже весь двор в белокурых ребятишках, вот только с соседкой по площадке, Екатериной Матвеевной, никак не состоится результат. Сколько я к ней в информационный портал не тыкался, все бесполезно, похоже она уже из репродуктивного возвраста вышла — шестьдесят восемь лет, как-никак. Хотя, сам процесс ей нравился, до сих пор меня на травяной чай кличет.

Так вот, принялся я себя плодить. Ибо не плодить себя — грех. Будь я кособокий карлик с кривыми ногами, тогда другое дело — сидел бы в двоичном коде и не рыпался, но ведь я красив как бог: рост — метр девяносто восемь (в кедах — два метра ровно), синие глаза, белые кучери везде, кубики на животе играют и спортивные икры в гольфах. Гляну на себя в зеркало — сразу хочу размножаться. Ну, и девчонки тоже не против такого обмена опытом. К тому же девушки у нас, на Украине, простые, без лишнего жеманства. Я как встречаю симпатичную, сразу ее спрашиваю:

— Хочешь белокурого мальчика с хорошими рефлексами?

— Угу, — кивает головой.