Аморальные байки с плохими словами

— Понял, Йончи, что шеф вещает? Поэтому не лезь в научную беседу, сиди собирай пазлы, дурачок, нюхай свой навоз мышиный, бля, в детстве в кубики не наигрался теперь доигрывай. Вот, шеф, что за брат у меня, хер проссышь, горбатится всю жизнь, конек-горбунок ебучий, а результат нулевой — до сих пор на велике ездит. Пипец просто, родовое проклятие, а не брат! Я вообще думаю, что его в роддоме подменили, не могла мать такого оленя на свет произвести — рога на выходе застряли бы!

Так мило беседуя, к часу ночи сложили мозаику на полу, в натуре, красота получилась опупенная, лучше чем в журнале, сидим в гостиной кофе пьем, а в подвале только топор стукает.

— Ну, завтра с утреца швы затрем беленьким, — говорит Йонас, — и можно Инессу впечатлять.

— Насрать на Инессу, Йончи, надо бабки брать, — отвечает Витя, — и валить на хрен отсель, а то чето мне стремно здесь, никак не пойму откуда этот мясник столько мяса берет, может они, млять, клофилинщики какие, сука, херячит топором целый день, уже стадо свиней переебашил, маньяк.

— Ну, ты можешь уже валить, — говорю, — только мусор замети за Йонасом и свободен.

— Не, шеф, я без капусты отсюда ни шагу, мне бабки нужны позарез, я фаэтон свой тюнингую, готовлю к продаже.

— Да хер ты его продашь, — говорит Йончик, — его даже подарить нереально, оптимист наивный.

— Дурак, ты Йончи. Тебе если жопу с головой местами поменять никто и не заметит, просто завидуешь моей удаче, да ладно, хули тебя просвещать, пойду еще кофе накапаю.

И пошел на кухню.

— Ну видишь, Йонас, мозаика сложилась зашибись, а ты очковал и брателло у тебя вполне управляемый, зря ты на него гнал. Только трындит много, просто радио ходячее какое то, башка от него пухнет к вечеру.

— А я к нему привык уже, шеф, он с детства гундит чето невнятное, и пока языком чешет, то ситуация под контролем, но если затих — все, кранты, значит щас чето йопнет.

Я кофий допил и вдруг мне йокнуло в голове: Витюшки не слыхать, затих, падла, а ну иду гляну что он делает, дьявол. Захожу на кухню тихонечко, а он скрючился над мозаикой и чето там вилкой в ней ковыряет и так увлеченно, аж слюна со рта капает. Я подкрался сзади:

— Витюша, ты чего тут делаешь, сволочь?!

— Да, я тут шел на кухню, че то об этой суке Линде задумался, типа, мучалась она перед смертью или не мучалась и случайно наступил левой ногой на ваши пазлы ебучие, раздавил их малость.

— Ну Витя, про Линду не скажу, но ты, вредитель, точно теперь помучишься, Щас я Йончика позову он тебе левую ногу тупой пилой в области колена отпилит под корень, а я перед этим ржавыми плоскогубцами пальцы поотламываю!

— Да шеф, не кипишуй, все будет джуки-пуки, я в телике видел реставраторов, так они вообще из дерьма мозаику складывали, хули делов то?

— Ладно, реставратор, как бы тебя самого не пришлось из дерьма складывать, короче, пошел я венок с лентами покупать, а ты иди ямку рой: под сливой рядом с Линдой будешь лежать, с братухой сам разбирайся. Удачи.

Утром прихожу к мяснику, на крыльце Йончик сидит, злой шопипец, а Витек по двору бродит, хобот в кофе опустил и фингал под глазом сияет. Мясник счастливый мечется промеж них, мол, молодцы мужики, мозаика удалась, вот-вот должна Инесса подъехать, она к сестре в Сату-Маре ездила, что то там лечить по женской части. Я тем временем пошел на кухню, гляжу — фантастика — моя мозаика, как новая, фу-у-ух, аж от души отлегло!

Приехала эта Инесса, бля…, атас полный, зрелище похуже малахольной собаки: огромная такая бабища на голову меня выше и весит наверно, как мы все вместе взятые. Я сзади посмотрел, вроде бинт из жопы не волочится, хотя, может тоже целлофан в кишках застрял. Показали ей мозаику, она просто задрожала от восторга, мол, сбылась мечта ее жизни и какие мы, мальчики молодцы, и как она нас может отблагодарить. — Лучше деньгами, говорю, остальные варианты оставьте для мужа.

— И сколько ж такая радость стоит? — спрашивает эта Инесса.

— Всего триста американских долларов, — отвечает Михаил.

Она так на него посмотрела сверху вниз, я еще подумал, интересно, как они сексом занимаются, она ж его приспать может во сне, и говорит:

— Мишенька, это шутка такая? Или ты серьезно? — хлопает белыми ресницами эта свиноматка, — да я за триста баксов себе коленку просверлю, муженек ты мой недоношенный. Эта вся хрень мозаичная, яйца выеденного не стоит, вот дай мальчикам двести долларов и проводи их к машине.

Тем временем Йончи свои болгарки и шпателя в драндулет пакует, а Витя стоит рядом с лопатой в руке, следит за нашей беседой и, судя по глазам, пытается в башке двести на три поделить… Ну, я малость пришизел от такого маневра и говорю:

— Мадам, Вы просто фея-волшебница: за секунду испарили сто долларов в свою пользу. Думаю, Вам стоит аргументировать такую цифру, либо оплатите работу полностью.

— А что тут аргументировать, — говорит эта шкафина в юбке, — дорого берете, мальчики. И, вообще, работа совсем не идеальная, вон там у вас шов кривовато пошел…