Amore mio Юля Котова

На самом деле, я не думала, что Бредин всерьез решил добиться от меня признания в любви таким дебильным способом, но мне стало любопытно. Насколько его самого хватит? К тому же, стоило признать, что будь у него борода, усы и даже жуткие бакенбарды во всё лицо, как у Собакевича, я бы не относилась к Бредину иначе. Теперь точно нет. Я была настолько очарована им и тем, что между нами происходило… Короче говоря, я стала тряпкой, и впервые в жизни меня не раздражало чувствовать себя в подобном бесхребетном состоянии. Мне нравилось в Бредине все: его шутки, его щетина, его воспоминания обо мне. У нас было неординарное прошлое для влюбленных, но оно было только нашим, и я бы ни на что на свете его не променяла.

Бабуля Сильвия (или как там ее звали по советскому паспорту) решила зависнуть в Парме ещё на несколько дней, чем мы и решили воспользоваться в пятницу, закатив очередную международную попойку в ее нафталиновой столовой. В тот день японцы приготовили прощальный ужин, накормив нас раменом из итальянской лапши. Как всегда, было очень вкусно и познавательно. Рина и Хигаши планировали посетить Венецию, Верону и ещё несколько городов автобусного тура, устроив таким образом свой медовый месяц заранее. Жених Рины не поддержал ее идею обратиться в местный буддистский центр, а настоял на том, чтобы провести церемонию бракосочетания на родине, в Киото, и, в первую очередь, сообщить о своем решении родителям и бабушке Рины. И это о многом говорило. Всегда молчаливый и суетной Хигаши под конец нашего общения открылся для меня совершенно с разных сторон: безнадёжный романтик и серьезный молодой человек, не пасующий перед трудностями. То же можно было сказать и о Ланкастере, принявшем за догму старую добрую истину, гласившую, что «с милым/ой рай и в шалаше». Я очень сомневалась, что предки Кеннеди пойдут на то, чтобы подвергать своего отпрыска воздействию столь стеснённых бытовых условий. Хотя… кто их богатых знает. В любом случае, мне импонировали обе эти чокнутые парочки, потому что на их фоне мы с Брединым выглядели весьма адекватно и солидно. Днем мы занимались, вечерами гуляли по городу, а ночью тоже занимались. Любовью. Этот балабол где-то понабрался горячих фраз на итальянском и в наглую пользовался тем, что нашёптывал в хаотичном порядке:

— Amore mio Юля Котова (Моя любовь Юля Котова).

— Котова, ti amo con tutto il cuore (Котова, я люблю тебя всем сердцем).

— Юля, sei l'aria che mi nutre. (Юля, ты — воздух, которым я дышу).

— Котова, significhi tutto per me (Котова, ты значишь всё для меня).

— Ti voglio, Юля (Я хочу тебя, Юля).

И, надо сказать, как бы по-дурацки это все не звучало и не выглядело, Бредин каждый раз добивался своего. Его итальянский с челябинским акцентом действовали на меня просто безотказно, а уличный автомат с презервативами недалеко от универа уже не справлялся с нашими аппетитами.

Сегодня мы решили забить на культурную программу, которую нам снова навязывала Жанна Бернардовна, и заперлись в комнате ещё засветло. Вообще-то, мы собирались поработать над нашим выступлением для конференции, стартовавшей уже послезавтра. Но Бредин снова начал тренировать на мне свой итальянский. И, как результат, он уже несколько минут был подо мной и во мне. Продолжая медленно двигаться, я тяжело дышала и склонилась к нему, ощущая, как сильно парень сжимал меня за бедра. Моя соски коснулись его груди, а пряди волос, создавая светлую завесу между нами, позволили мне ненадолго укрыться от бесстыжего взгляда Бредина.

Он отвёл волосы в сторону и потерся о мою щеку уверенными ростками будущей бороды.

— Ti amo, Котова (Люблю тебя, Котова), — прошептал Бредин, накрыв ладонью ягодицу, легко сжал ее, задавая темп моим движениям.

— Молчи, ради бога, — велела я, прикрывая глаза от удовольствия. — Иначе я привыкну заниматься сексом только с итальянцами.

— Отлично, когда приедем, я пойду на курсы, — он хрипло прокомментировал мои опасения.

Я провела языком по его соску и подняла голову. Мое лицо пылало от притока крови, а губы зудели после долгих страстных поцелуев с этим сексуальным небритым полиглотом.

— Сначала побрейся, — сквозь стон, напомнила ему своё требование, схватив его за подбородок.

Он тут же среагировал и, потянув меня за руку, повалил на себя.

— Скажи, что любишь меня, — произнёс, покусывая кожу на шее.

Пытаясь приноровиться двигаться в новом положении, я повернулась к нему лицом.

— Ты слишком многого хочешь.

Руки Бредина на бедрах снова помогали мне. Он провел языком по моим губам и потерся о них подбородком.

— Тогда я куплю набор для ухода за бородой.

— Stronzo, — выдохнула в ответ, ощутив, что он вошёл в меня полностью.

— Bella stronza, — сказал Бредин осипшим голосом.

И, протиснув руку, коснулся меня между ног, поглаживая самое чувствительное место.

— Ох… чёрт возьми, — простонала я, упираясь ладонью в его грудь, — мне кажется, ты уже овладел уровнем Pre-Inter-medi-о-о.