Ампула Грина

Двум самым старшим ребятам (звали их Колун и Деревня) Морган приказал:

– Эту бактерию заприте в кладовку у входа.

Колун и Деревня, подхватили обмякшего от жутких предчувствий Тюнчика и оттащили в комнатушку с железной дверью. В двери было зарешеченное оконце. Пузырек смотрел на все на это (и на меня, и на Моргана) широченными отчаянными глазами. А когда дверь лязгнула, он совершил небывало храбрый поступок. Деревянными шагами он подошел к Моргану, вскинул голову и тонко сказал:

– Морган, не надо. Там же крысы!

Морган был уже прежний, самообладание вернулось к нему. Он ласково улыбнулся:

– Страдаешь за дружка? Хочешь туда же?

Тогда Пузырек встал прямо, вытянул руки по швам, вскинул голову еще выше и сказал:

– Да!

Все замерли. Но Морган погладил Пузырька по волосам.

– Храбрый мальчик. Не страдай. Скоро устроим твоему Тюнчику воспитательный момент и отпустим… А пока всем сидеть и ждать!

И мы расселись на своих топчанах и подстилках, стали ждать. Пузырек прижимался ко мне. Лунатик сидел неподалеку.

– Грин, а что с ним будет? – прошептал Пузырек.

Я не знал. И спросил Лунатика:

– Что Морган с ним сделает?

Всезнающий Лунатик опасливо огляделся и хмыкнул:

– Что… Скоре всего, "столик"…

– Какой столик?

– Ну, ты как с крыши… Такая воспитательная мера. Если кто нарушает главные правила… Переворачивают стол, а к его ножкам, к самым концам, привязывают виноватого. За руки, за ноги, нарастяжку. И во-от таким прутом… Кто один раз попробовал, помнит всю жизнь…

Меня тряхнуло, как током. В моей детдомовской жизни мне, конечно, доставалось не раз, но чтобы такая жуть… И он же совсем кроха!

Пузырек смотрел на меня, округлив рот и глаза. Будто я что-то мог сделать! А что?

Но… не мог же я быть боязливее Пузырька!

Я встал и пошел по бетонным помещениям искать Моргана (меня проводили опасливыми взглядами).

Морган в укромном закутке с лампочкой под потолком и уютной настольной лампой на тумбочке сидел в обнимку с Марлен. Сразу отпустил ее, злобно уставился на меня. Потому что я совершил небывалую дерзость: явился в их личное помещение без спроса. Но тут же он переключил гнев на дружелюбие:

– А, Гриня! Тебе чего?

– Морган, – сказал я, – не надо его бить. Он же совсем цыпленок…

Морган сделал глубокий вдох. Покивал: я, мол, тебя понимаю, но…

– Гриня, сядь… – Он подвинулся на топчане. Я сел рядом. – Слушай и вникай… Ты хоть знаешь, что он принес?

– Игрушку… Чего здесь такого?

– "Игрушку"… Ничего ты не понимаешь пока, и другие не понимают… Это миниатюрный робот-разведчик новейшей конструкции. Для наблюдения за всякими антисоциальными группами. Знаешь, что такое "антисоциальные"?

– Примерно, – бормотнул я.

– Их запускают в подозрительные для властей места компании и качают информацию… Потому и велено было: никаких незнакомых предметов не подбирать, не приносить… К нам чуть не приклеили хвоста. Теперь усёк?

– Да… – прошептал я. – Но, Морган… Ты же не боишься ментухаев. Чего уж так-то…

– Да если бы это ментухаи, – выговорил он с непритворной горечью. – У них и техники такой нет. Это какая-то спецслужба. То ли имперская безопасность, то ли вообще непонятно кто … В том-то и страх, что непонятно …

Я впервые услышал от Моргана слово "страх".

Но у Тюнчика-то какой сейчас страх! Там, в клетке…

– Морган, да Тюнчик-то при чем? Он же просто еще глупый. Ну, отругали, посадили и ладно…

Морган печально сказал:

– Разве в Тюнчике дело? Дело в остальных. Все должны увидеть, что бывает с теми, кто нарушает обычаи бригады. Это, братец мой, диктуют законы выживания. Ты же начитанное дитя и должен понять: в такой ситуации суровое взыскание не-из-беж-но. – И вдруг он подразмяк, придвинул меня к себе доверительно так.

– Да не боись, Гриня, не такое уж оно суровое. Отлежится малёк за пару суток. Я его сам-то и не буду, вот Марлен займется. Она это любит. Разденет голубчика и отсчитает, сколько решим общим голосованием…

Марлен стояла теперь напротив лампы, ее «киношное» лицо блестело, как лаковое. Она заулыбалась:

– Обыкновенное детское наказаньице… – И прочитала нараспев:

Провинился мальчик-чик,
Будем мальчика чик-чик,
Чики-чики-шлёпки
Прутиком по попке…

"Гадина, садистка, б…", – подумал я, и меня замутило. Морган сидел вплотную, карман его куртки прижимался к моему бедру. Сквозь тонкую замшу и брюки я чувствовал твердость пистолета. Я скользнул рукой между мной и Морганом и быстро вынул пистолет из кармана. Морган хлопнул себя по боку, но я был уже у дверей.

Читал я в прошлом году книжку про барабанщика. Про то, как он с браунингом вышел навстречу врагам. Там были примерно такие слова про пистолет: "И только я до него дотронулся, как стало тихо-тихо. И раздался звук, будто кто-то задел певучую струну…" Вот и со мной так же. Но струна была не певучая, а с резким звоном… А время замедлилось. Я видел в этом замедленном времени, как меняются лица Моргана и Марлен.