Ампула Грина

– Стулья тут не помогут. Нужна прямая энергия многих башен и пирамид…

– Это как в игре "Красные пески", что ли? – недоверчиво сказала Света.

– Это не игра, – нахмурился Лыш. – Многие думают, что игра, будто кто-то запустил ее по всем компьютерам. А это… что-то просачивается. По правде…

– Ты уверен? – тревожно спросила Света.

– Еще как…

– Ладно… – со сдержанным нетерпением заговорил Май. – Может, это и лучше. Лыш, а как управлять такой энергией?

Лыш пожал тощими плечами:

– Может, как в игре?

– Но там чушь какая-то и путаница! – вскинулась Света. – Бредут куда-то, катают по плитам какие-то шары, ищут их в песке…

– Не какие-то, а те, что ищет Гретхен, – отозвался Лыш. – Их не катать надо, а спускать в глубину этих… всяких сооружений. Тогда время делается послушней…

– Но Грета говорит, что это тоже игра, – напомнила Света. Их, отрядная. И следопытство…

– Иногда она говорит наоборот… – неохотно отозвался Лыш. И сменил разговор: – Грин у вас?

Света слегка удивилась вопросу:

– Конечно. Только он уже спит.

– Вы не спите, а он спит? – усомнился Лыш.

– Не веришь? Посмотри сам, – Света кивнула на дверь.

Лыш спустил ноги с табурета. Не верить было нехорошо, но любопытство пересилило. Он осторожно подошел к приоткрытой двери. В комнате на столике между кроватями горел желтый ночничок. Свет слабо отражался от потолка. На кровати с откинутым одеялом, разметав руки-ноги, спал вверх лицом светлоголовый мальчик Грин. Видно было – умаялся за день. Узелки-завязочки потуже затянулись в голове у Лыша. А тут еще Май со своим шаром. И что к чему?..

Оглянувшись через плечо, Лыш сказал:

– Жалко… Я с ним поговорить хотел. Узнать…

– Ты, если хочешь, можешь и так про него много узнать, – утешила Света. – Он рассказывал, а мы записали это на «коробочку». Сейчас будем скачивать Вите, договорились уже. Будешь слушать?

Лыш кивнул. Май протянул ему крохотный шарик-наушник на тонком проводе…

Запись истории мальчика Грина тянулась минут сорок. Когда закончилась, был уже двенадцатый час. Лыш все выслушал молча. Никаких суждений не высказал, протянул Свете наушник.

– Я пойду спать к «индейцам». Дайте какое-нибудь одеяло…

Света принесла большущий клетчатый плед и диванную подушку. С этим имуществом в охапке Лыш отправился в сад, где темнел конус обширного вигвама. Лыш сунулся внутрь.

– Эй… можно к вам?

Толя-Поля не спали. Разом обрадовались:

– Давай!

Лыш тихонько сопя, устроился между плетеной стенкой и Толей. Приготовился дремать и в этой дреме обдумывать все, что узнал. В состоянии полусна размышления – самые дельные и полезные. Но Поля спросила:

– Ты на Росике приехал?

– А на ком еще…

– Лыш, покатай! – выдохнули Толя-Поля.

– На ночь-то глядя… – отозвался он маминым тоном.

– Ну Лы-ыш…

– Только недолго…

– Ага! – близнецы радостно выкатились наружу.

Круглое сиденье было небольшим, но все же устроились втроем. Полю Лыш усадил перед собой, она спустила ноги из-под спинки. Толя пальцами встал на кромку сиденья позади Лыша.

– Росик, не сердись, что тяжело, – попросил Лыш. – Мы недалеко…

Росик не сердился. Взлягивая ножками, он обвез седоков вокруг сада, потом скакнул через забор, прокатил по темной заросшей улице, где одуряюще пахло сиренью. Прыгнул обратно в сад. Прочно встал на четыре ноги: хватит, мол.

– Спасибо, Росик! – дружно сказали Тополята, а Лыш погладил его по спинке. Росик убежал в кусты.

Когда легли, Толя спросил:

– А почему ты, Лыш, назвал его Росиком?

– Сокращенно от Росинанта. Это был конь дон Кихота.

– Ты читал про дон Кихота? – изумилась Поля. – Такая толстенная книга…

– Я тонкую читал, пересказ для младших классов. И кино смотрел…

Опять подал голос Толя:

– Я тоже смотрел… Но ведь Росик не похож на Росинанта. Тот старый и костлявый…

– Зато он очень преданный. И Росик преданный, он мой друг… Все стулья удирают, едва отвернешься, а этот привязался навсегда. Ни разу меня не бросал…

– Может, потому, что в давние времена на нем сидел такой же мальчик, как ты… – догадливо сказала Поля.

– Может быть… Спим.

– Ага… – согласились Толя-Поля и послушно засопели.

Лыш тоже стал засыпать и при этом думать про "давние времена".

…Он увидел Пески. Их плоская красноватая поверхность была приглажена ветром. Но приглаженность выглядела не совсем ровной, а мелко-ребристой, будто стиральная доска, которую мама берегла в память о бабушке.

Кое-где из-под песка виднелись мраморные плиты со стертыми письменами. Иногда в поле зрения торчали самые неожиданные предметы: мотоцикл без переднего колеса, безголовая статуя какой-то тетеньки, белый конский череп, мятый холодильник, зубчатое колесо великанских размеров, хвостовое оперение самолета… Солнце светило с блеклого неба размытым неярким пятном, но тени от предметов были четкие и черные. При этом – удивительные. Мотоцикл был с двумя колесами, статуя с головой (и волосы ее развевались), вместо холодильника чернел на песке мохнатый медведь, вместо колеса – громадное число 908…