Амулет. Книга 2

Войдя в комнату, где красовался большой, накрытый стол со всевозможной снедью, я несколько оторопел. То есть я понимал, что будут гости, но никак не предполагал, что их будет столько! Вокруг стола кишела масса тетушек самого разного возраста, многие из которых были мне совершенно не знакомы. С трудом я отыскал в этой гомонящей массе несколько относительно знакомых лиц и поспешил занять места за столом поближе к ним, увлекая за собой Милочку.

Зато мама, в отличие от меня, чувствовала себя превосходно. Лицо ее лучилось каким-то непривычным сиянием, платье покроя пятидесятых годов украшала гигантская брошь, которую я помнил с детства, прическа стиля «бабетта» венчала голову. И как она только умудрилась соорудить такое из своих безнадежно испорченных химическими завивками и красками волос? Мне подобное сооружение на голове казалось диким, но мама, да и все окружающие, считали этот стиль прошлого века необыкновенно элегантным.

«Наверное, все мы таковы – тот образ жизни и тот стиль, который мы восприняли в самом расцвете своих лет, навсегда остается для нас эталоном вкуса. И мы цепляемся за него и отстаиваем до последнего, даже когда наши идеалы становятся смешными и немодными. Пытаясь одеваться в той же манере, которая была принята в пору его молодости, человек неосознанно стремится вернуться в свои лучшие годы, вновь почувствовать себя хоть немного моложе», – философски размышлял я, разглядывая нелепые по современным меркам наряды своей матери и ее многочисленных подруг, которые в той или иной степени тоже придерживались стиля давно ушедших лет.

Наконец, все гости расселись по своим местам, зазвучали тосты: сперва в честь хозяйки дома, потом – в честь прекрасного брака, результатом которого стал такой обаятельный сын, обязанный, в свою очередь, продолжить славное поколение Ачамахесов и подарить Галине Евстафьевне внука (тут все недвусмысленно посмотрели на Милочку, отчего та смущенно покраснела и потупилась), следом выпили за упокой моего незабвенного отца, а дальше разговор скатился на обычные бытовые проблемы. Разомлев от сладкого вина, тетушки наперебой вспоминали свою молодость, счастливые советские времена, ругали нынешнюю власть и жаловались на тяжелую жизнь, высокие цены и маленькие пенсии – стандартный набор тем на посиделках пожилых людей.

Мы с Милочкой чувствовали себя, как инопланетяне, случайно оказавшиеся на совершенно незнакомой территории. Как мы могли поддержать беседу? Жаловаться на жизнь вместе с матушкиными подругами было бы чистой воды лицемерием, защищать нынешние времена и доказывать, что и сейчас есть немало хорошего – было бы заведомо провальной позицией. К тому же, оставалась опасность, что вся эта орава накинется на нас с расспросами о том, когда мы собираемся пожениться, и скоро ли планируем завести детей, а вот уж этого ни мне, ни Милочке, совсем не хотелось. Но и уйти раньше положенного времени я тоже не мог – мама никогда не простила бы мне внезапного ухода. Да и не в одной маме дело. Глядя на ее счастливое, оживленное лицо, я понимал, что для нее этот надуманный праздник, который она сама для себя организовала – редкая возможность снова почувствовать себя счастливой, радость, которой не так-то много в жизни пожилого человека. И могу ли я, ее сын, омрачить такой день своим невежливым уходом? Но сидеть и молчать с каждой минутой становилось все тягостнее, тем более, что и Милочка, как я заметил, чувствовала себя не в своей тарелке.

«Ладно, – решил я, – раз я ничего не могу изменить, не могу уйти и избавить себя и Милу от этого торжества, придется расслабиться и получить удовольствие. Попробуем для начала переменить тему».

Я дождался паузы в воркованье тетушек и светским тоном осведомился, ни к кому конкретно не обращаясь:

– А что вы думаете о нашем вступлении в ВТО?

Тут я спохватился, что ляпнул явную ерунду, что женщины, весьма и весьма далекие от политики, могут воспринять мой вопрос как насмешку, но как по-другому подключиться к разговору, не знал. Не о последних же фасонах панталончиков для старых дам мне говорить!

К счастью, тетушки посмотрели на меня благожелательно и даже, как мне показалось, благодарно – пожилым людям всегда приятно, когда младшее поколение интересуется их мнением. Они вдруг стали похожи на комсомолок во время политинформации и начали мне по очереди излагать последние теленовости. Все это было давно известно и навязло в зубах, но я придал своему лицу выражение сосредоточенного внимания и даже время от времени вставлял осторожные реплики. Неизвестно, когда бы мне удалось закончить этот цирк и охладить политический пыл своих собеседниц, если бы одна из старых знакомых нашей семьи, тетя Соня, сидевшая поблизости от меня, вдруг не сказала задумчиво:

– Да, Гриша… С возрастом ты все больше напоминаешь своего отца. Да и ведешь себя совсем как он.

Я поспешил уцепиться за тему, которая была для меня несравнимо более интересной, чем отношения России с ВТО: