Амулет колдуна

Из избы, почесываясь и щурясь на солнце, вышли три здоровенных бугая в меховых безрукавках, штанах, сшитых из разных лоскутов материи. На ногах обмотанные бечевой сапоги. Похожи как три капли воды из одного крана: одинаково лохматые, одинаково бородатые и, по всей видимости, одинаково голодные. На шее каждого, на замасленных шнурках, болтались небольшие мешочки. Мощными руками, словно сложенными из каменных валунов, братья почесывались, где только могли. Где не могли — просили почесать других.

У нас в таких мешочках былинные богатыри носили родную землю, может братья тоже приезжие?

— Вот вам подарочек, сыночки, а я пожалуй себе возьму вон того котятку, жирненького да вкусненького — пробормотала старуха и, взяв в руки черпак с рукоятью из железа, живенько потопала в мою сторону.

Сверток откинула в сторону братьев, тот поднял небольшую тучу пыли, звякнул о подвернувшийся камень. Мне ничего другого не оставалось, как взлететь обратно на высоко растущую ветку, и оттуда плеваться, стараясь попасть в горбатый нос, пока она пыталась сбить меня черпаком. С гордостью могу признаться, у меня два раза получилось увлажнить ее морщины.

А тем временем на площадке перед домом разворачивалось дальнейшее действие. Один из братьев подошел к Павлу, неторопливо нагнулся за свертком, который бросила старуха, и извлек оттуда тесак внушительных размеров. На солнце заискрилось острое лезвие. Затем осмотрел Павла с головы до ног и горестно вздохнув, обошел кругом, после этого вздохнул еще горше.

— Неужели перед походом к нам не мог нормально поправиться? И что же с таким худосочным делать, как вы думаете, братья? — и с этими словами старший повернулся к остальным.

Те также горестно покачали головой, а стоящий слева показал незамысловатый жест, проведя ладонью по горлу.

— Может, вы по хорошему отпустите короля эльфов, принесете ему свои извинения, и пообещаете больше никому не портить настроения и начать вести новую жизнь полную раскаяния и смирения? — попробовал договориться Павел.

Хотя я и уворачивался от назойливого черпака старухи, но не мог не остановиться от такой наглости и посмотреть, не сбрендил ли Павел от страха.

Утробный смех трех глоток заставил обернуться и старуху, но увидев, что ничего такого особенного не происходит, вернулась к прерванному занятию. Поверьте — очень не хотелось спускаться, гораздо комфортнее я чувствовал себя среди свежей листвы, чем на солнцепеке, у бабки же на этот счет было иное мнение.

— Глупая киса, спускайся же вниз, у меня уже и ножик наточен и аппетит проснулся зверский. Давай же, не затягивай, не томи немощную старушку! — и пыталась сбить меня тяжеленным черпаком, от веса которого развяжутся пупки у двух взрослых мужчин.

Краем глаза я наблюдал, как старший брат положил Павлу на голову тяжелую руку, отчего тот присел, но продолжал смотреть прямым и укоряющим взором.

— Малыш, ты, кажется, не до конца понимаешь, куда ты попал и что с тобой сейчас будут делать. А попал ты к голодным людоедам, что не страшно? Ну что, братья, безумству храброго споем мы песню? — и с этими словами людоед повернулся к остальным разбойникам, те оскалились гнилыми зубами и замычали что-то крайне немелодичное.

— Я теряю терпение, или вы отдаете этого, с крылышками, или мы с вами будем по-другому разговаривать — дрожащим голосом, но наглым тоном гнул свою линию Павел.

Вот с таким настроением он и выходил против дворовой шпаны из соседнего района, откровенно трусил, но вида не показывал. Те не раз пасовали перед таким напором и соглашались на мировую.

Жаль, что этот номер не прошел с отпетыми разбойниками, даже не почесались, хотя и перестали улыбаться. А старший брат наоборот нахмурился так, что брови сошлись в одну сплошную линию.

— Малыш, похоже, тебя мама рожала, стоя на помосте, и ты сильно стукнулся при рождении. Ну да ничего, у дурачков мясо даже нежнее. Хватит разговаривать, мой желудок просит кушать. Прощай, малыш, с тобой было интересно, — пробурчал старший, младшие кивнули в знак согласия, один даже слезинку утер незаметно.

Павел не зажмурился, когда увидел, как поднимается над его головой большущий тесак, возможно, вспомнил ребят из «Молодой гвардии». Братья одобрительно прогудели при виде такой храбрости, хотя один из них повертел пальцем у виска. Дальше началось такое, что я невольно остановился посмотреть и чуть не был сбит вредной старушкой. Она для своего возраста очень высоко и резво подпрыгивала.

Со свистом разрезая воздух тесак опустился… Но попал вовсе не туда, куда метил старший брат, а несколько выше, то есть по волосатой руке. Не ожидая от верного оружия такой подлости, он с ревом отшвырнул тесак и схватился за истекавшую кровью культю. Из схватки людоед в этот день выбыл, так как в скором времени ослабел от потери крови и потерял сознание.