Амулет колдуна

Возможно, нервное дрожание ноги дало ему дополнительную убедительность в этом обсуждении, поскольку лицо короля смягчилось и подобрело. Он жестом подозвал молодого эльфа и что-то сказал ему на заостренное ушко. Тот кивнул и упорхнул в заросли жимолости.

— В свете новых открывшихся фактов, — голосом мирского судьи начал король эльфов, — и так же то, что за людей поручился головой мой сын, я постановил даровать жизнь и даже помочь им в путешествии. Я послал к Брысю гонца, чтобы он остановил на время Гариона, и прошу вас дать кусок ткани, чтобы сбить мага со следа. Еще я дарую эльфийскую накидку, когда понадобится помощь эльфов, вы только подожгите ее, и мы сразу же придем на зов. Дети мои, принесите гостям припасов на дорогу.

— Король, а тебе ничего неизвестно о Кристане или Кирии? — Павел сумел вклиниться в монолог, отрывая от джинсовки потрепанный клок. — Вы же много где летаете, слышали что-нибудь о них?

— Нет, мы не интересуемся делами людей, нам до них нет совершенно никакого дела, — с пафосом произнес король. — Уходите, и желаю вам удачи в ваших делах.

Эльфы приносили в основном ягоды и сушеные грибы, один притащил сушеную божью коровку. От коровки мы великодушно отказались, чем неимоверно удивили эльфов.

— Спасибо и на этом, король, ну прощай! И до возможной встречи, Мириэль! — сказал Павел, упаковывая принесенную эльфами еду и одновременно наступая Татине на ногу, останавливая колкости, грозящие сорваться с языка.

Та ахнула и в ответ ткнула Павла локтем в бок. Закончив на этом обмен любезностями, они вспомнили про меня и гнома. Привязали Крохма к спине Павла, меня засунули в мешок (но не в тот, где скучало полтушки зайца, а туда, где спали эльфийские дары), и парочка вскочила в седла.

Король отвернулся от нас и поднялся с роем к верхушкам огромных деревьев. Мириэль и еще несколько эльфов махали до тех пор, пока мы не скрылись за деревьями.

«Павел, почему-то невысокие создания не особенно любят людей, может мне тоже присоединиться к ним, в оппозицию? А что — похоже, в этом мире так принято. Да и Татину я недолюбливаю!» — поделился я с Пашкой своими соображениями.

«Кешка, это же не моя вина, что люди так нагадить успели, да и Тана в душе хорошая… где-то глубоко внутри. У неё чуткое сердце, но оно спрятано от чужих глаз» — возразил Павел.

«Ага, и в прятках ей нет равных!» — съязвил я, и Татина не преминула подтвердить мои слова.

— Павел, ты расскажешь нам, как освобождал крылатого зануду? И почему так долго? Наверное, заговаривал зубы людоедам сказками о своем мире и роли главнокомандующего? — ехидным тоном проговорила она.

Уставший Павел почти без прикрас рассказал о нашей спасательной миссии, я всего пару раз поправил его, и напомнил о своем немаловажном участии, чтобы он не присвоил всю славу себе. Наши лошади неторопливо плелись по лесной тропинке. Мы слегка подкорректировали наш курс, чтобы не попасть на встречу с братьями и их неуравновешенной матерью.

— Значит на тебе и в самом деле амулет Корня, а я сперва сомневался, думал — таскаешь для красоты сверкающую побрякушку, — пробормотал Крохм, болтающийся как рюкзак.

— Ты тоже что-то знаешь о его свойствах? — заинтересовался Павел. — Так расскажи. Как говорил мой папа, длинная дорога становится короче за хорошей беседой. Вот я и думаю что лучше побеседовать с умным гномом…

— Так ты считаешь меня глупой? Так тебе не о чем со мной разговаривать? Так я тварь бессловесная? Так ты меня собакой назвал? Ну ничего, я уже плюнула тебе на штанину! — надулась Татина и обиженно отвернулась от нас.

— Тана, а тебя Зара точно ко мне в помощь послала? Судя по тому, как ты ведешь себя, она замыслила что-то нехорошее. Если хочешь что-нибудь сказать, то говори, пожалуйста. Но не язви, тебе это не идет, — наконец-то высказался Павел, я его даже похвалил за это.

Гном солидарно похлопал его по плечу, хотя и словил от Бегунка хвостом по носу.

— Все, я на вас обиделась, эгоисты лопоухие, болтайте о своих делишках, даже слова не скажу, — с этими словами Татина ударила пятками бессловесную лошадку и ускакала вперед.

Вот не понимаю я этих людских самочек, нервные они какие-то, непостоянные. То ли дело с моими кошечками — всегда можно угадать, когда можно подойти, а когда лучше и хвоста не показывать.

— Мне рассказывал отец про амулет великого колдуна, рука нашего народа тоже участвовала в его создании. Помнишь, как я смог спародировать тебя и Татину, это искусство возникнет и у тебя, когда повернешь коричневый луч. Но это побочный эффект, а главным является умение становиться невидимым. Серый же луч дарует тебе возможность видеть в темноте любой плотности, — перечислил Крохм.

Два раза нанесло холодом.

— Занудный гном, оцени — как у меня получается! — голосом Татины проговорил Павел, вернее воздух, к которому привязан гном. — Говори правду, иначе упаду на спину и начну кататься.

— Хорошо, что тебя не слышит наша язвительная подруга, сапоги у нее действительно тяжелые, — улыбнулся Крохм.

— Крохм, а ты не знаешь и как нам найти Кана? Может, и про Кристана с Кирией слышал? — спросил воздух голосом Павла.