Амулет на Его счастье

Решительно подхожу к так и норовящей отползти подальше девчонке и дотрагиваюсь до прикрытого тончайшим гипюром раненного предплечья. Мэри вздрагивает и мучительно морщится. Так, рана заметно опухла и мне это не нравится. Самой моей жене не раздеться — миллионы шнурков, крючков, застежек и ленточек делают эту задачу весьма проблематичной.

— Нужно снять платье. Сама справишься? — конечно, же не справиться тебе, красавица печальная, но не хочу показаться озабоченным непотребными вещами деканом, так что моя пугливая, дозрей сама и попроси. А я, так уж и быть, возможно, соглашусь.

Мэри

И как тут расстегнешь и развяжешь всё это, под пристальным вниманием декана?! Ничего что меня одевали и шнуровали вчетвером? Но, с другой стороны, хорошо, что Кроин не лезет со своей помощью. Справедливости ради стоит отметить, что мужчина держит дистанцию, пусть и рандомно, но старается не нарушать личных границ. Чего не скажешь, например, о том же самом Дэне или Айзеке.

Ау! Как же рука болит! Боль нарастала постепенно, начиная с середины дня. Была нужна перевязка, но сделать ее не было никакой возможности. Ныть и плакать во время церемонии — тем более. О, нет, если еще раз заведу конечность за спину, ослепну от боли. А еще мои бедные ступни, вбитые в тесные колодки с фантастически-длинной шпилькой. Опять-таки осязаемую боль от них я почувствовала где-то в полдень, но так резко и основательно, что едва не упала на ровном месте. Неловко дернув рукой очередной крючок, я все же зажмурилась от вспышки, ойкнула и завалилась на кровать. Ногам стало полегче, зато кровь от раны замызгала платье. Нет. Одной мне не справиться. Надо попросить Ладера. Но его постоянные намеки на замысел провести настоящую брачную ночь меня пугают.

Ладер Кроин

Скрестил руки, запрокинул голову немного в сторону и искоса наблюдаю над потугами Мэри развязать, расстегнуть, расшнуровать эту головоломку под названием «корсет». Было бы всё это безумие спереди, были бы у нее и шансы, а сзади и на спине, шансов нет. Ну же, гордая моя, попроси! Не пыхти как сердитый ёжик, и не морщись, словно тебя слепит солнце!

Но вот девушка ойкнула, упав на кровать и схватилась за предплечье. Доигралась. Из-под узкой ладошки весело прочертила стрелку по гипюру капля крови. Рану вконец натерло тканью.

— Помогу. — я не спрашиваю. Я утверждаю. Все как обычно.

Осторожно приподнимаю ее замученную, и разворачиваю спиной к себе. Окидываю взглядом фронт работ. М-да: всё стратегически-важное замуровано основательно. Но ничего, и не с таким справлялся… как давно это было?

Действую не спеша и аккуратно. Нагнувшись, потому что жену себе выбрал ну прямо миниатюрнее некуда. Её прическа щекочет мне подбородок и закрывает часть обзора. Отвлекшись на мгновение, осторожно вынимаю шпильки, отстегиваю заколку, не без наслаждения наблюдаю как тяжелая белокурая копна волос спадает на плечи и спину, а Мэри облегченно выдыхает. Наверно, тяжело было ходить с этой «башней» на голове целый день.

Волны волос, безусловно великолепны, но сейчас они плотно закрывают фронт моих работ. Едва касаясь плеч, завожу пряди вперед, обнажая полурасстегнутую спину. Девушка настолько худа, что позвонки беззащитно выпирают под бледной кожей, покрытой мурашками, то ли от холода и страха, то ли от моих движений. Непослушная прядь возвращается обратно, но я её безжалостно откидываю, вызывая новую девичью дрожь. Безумие, снова не понятно чего дрожит! Всех моих женщин бросало в дрожь от удовольствия. А эту от страха. Ладно, представлю, что тоже от удовольствия.

Надо будет доставить ей несколько приятных минут перед отъездом. Нет, будь я свиньей и последним кобелем, соблазнил бы ее уже в тот раз, когда девчонка кинулась ко мне, преследуемая мелким зубастым недоразумением. Оно, недоразумение это, сейчас заметно подросло и почует в соседней комнате. Беру его с собой. Пятиметровой махине, в которую несомненно превратится Вивр уже скоро, нечего делать в Тирели. Так вот. В тот раз я её пожалел, хотя, признаться был на грани. Приход Мелиссы и последующий скандал еще больше подстегнули меня. Будучи на взводе наорал на малышку почем зря. Орать надо было на себя, ибо то, что возжелал собственную адептку, не делало ее виноватой в моих проблемах.