Амулет на защиту

— Я не убегаю. Я же ясно сказал: у меня дела, не могу больше тратить время на пустые разговоры, понятно? — юноша снова быстрым шагом пошел по коридору, оставив баронессу недоуменно пялится ему в спину. В душе шевельнулось чувство вины за грубость, но он задавил его в зародыше, слишком хорошо понимая, что при более тесном знакомстве с учениками академии, его легенда рассыпется, как карточный домик и все сразу поймут, что к Аквитании он не имеет никакого отношения.

Придя в библиотечный зал, парень запоздало вспомнил, что так и не узнал у Глафиры, что же она накопала во время его отсутствия, а теперь уже поздно спрашивать.

Илья выругался от расстройства, потоптался немного на месте, вяло поковырялся в куче фолиантов и свитков, а потом плюнул на все и пошел ужинать, надеясь, что вечером уныние и пустота в душе развеются и оставят его в покое — без Глафиры в библиотечном зале было на удивление пусто и одиноко. Парень и не подозревал, что постоянное присутствие девушки, ее готовность всегда помочь и поддержать, объяснить, научить чему-то новому и просто скрасить его пребывание здесь своим участием и помощью, так много значили для него и помогали не чувствовать себя настолько одиноким и беспомощным, как он ощущал себя сейчас.

Чем больше он думал о том, сколько еще ему придется копаться в библиотеке, тем безнадежнее ему казалась эта затея. И еще не факт, что у Глафиры получилось найти что-то стоящее. Парень всерьез беспокоился и за Сантэна, и за графа Гарольда, и за его дочь, которой тоже досталось не смотря на то, что она не участвовала в бойне, организованной Гароном, напрямую. Одна радость, что старший сынок графа теперь мертв и больше не будет устраивать им неожиданные «сюрпризы».

Настроение у юноши стремительно портилось, на него навалилась усталость и депрессия. Хотелось что-нибудь разбить или вмазать по стене как следует, но парень не решился колотить по магическим стенам — ведь неизвестно, как они отреагируют на такое варварское обращение. Именно в этот момент, подходя к столовой, ему непосчастливилось наткнуться на живописную группу сайлов в боковом ответвлении основного коридора.

Трое сайлов угрожающего вида прижали к стене четвертого, дергали его за волосы и одежду, отобрали какую-то книгу и перебрасывали друг другу, явно насмехались над тем, как бедняга пытается вернуть свою собственность. И без того скверное настроение Ильи при виде таких издевательств окончательно упало ниже плинтуса, и в нем неожиданно проснулась ярость:

— Эй, вы! А ну-ка отпустите его! — гневно крикнул землянин прежде, чем подумал, чем это ему грозит.

Трое громил медленно обернулись в его сторону, а тот, что стоял посредине (видимо предводитель троицы) грубо посоветовал:

— Слушай, кшиз, иди куда шел. Не видишь, мы заняты? Или ты хочешь присоединиться к этой личинке Гибинкуса? Так мы это мигом устроим!.. Что?!! — обратил он внимание на второго громилу, который все это время осторожно дергал его за рукав.

— Это адепт — прошептал тот предупреждающе и многозначительно покосился на кольцо Ильи.

— Ну и что?! Да хоть сам ректор! Пусть катится к Тилу Ужасному, а то мы и ему покажем, где вертихвостки гнездятся! — и не подумал принять во внимание предостережение предводитель.

Тут Илья разозлился еще сильнее и, не сумев удержать этот гнев в себе, подлетел к громиле, дернул его за камзол вниз и провел с ним один из приемов, подчерпнутых у незабвенного Виктора Михайловича:

— Сам катись к своему Тилу, придурок! — прорычал он — Еще раз увижу, что ты кого-то задираешь — все руки оборву и в зад тебе засуну, понял?!

Тут двое оставшихся громил очухались и молча бросились на Илью, но тот не зря столько времени провел на тренировках, запоминая все приемы самообороны на уровне рефлексов. Сейчас эти рефлексы ему здорово пригодились: ловко увернувшись от нападавших, он от души надавал им пинков по мягкому месту, не забывая и про предводителя, да приговаривая:

— Постыдились бы! Такие здоровые лбы, а втроем на одного нападаете! И чему вас только родители учили?!

— Да ты!!.. — задохнулся от бешенства предводитель, уворачиваясь от тяжелого сапога землянина — Да ты хоть знаешь кто я?!!

— А мне плевать! Хоть папа Римский, хоть император, мне без разницы! Ведешь ты себя, как последнее ничтожество! — не на шутку разъярился Илья, продолжая лупить всех троих.

Тут юноша взглядом зацепился за сайла, который служил мишенью для насмешек и все еще, скрючившись, сидел у стены. Наткнувшись на ошарашенный и полный ужаса взгляд карих глаз из-под густых темных волос, свесившихся на побитое лицо, Илья вдруг посмотрел на себя со стороны и понял, что перегнул палку. Он остановился и, с трудом совладав с клокотавшей внутри яростью, процедил:

— Убирайтесь с глаз моих долой, и чтобы я вас больше не видел!

Постанывая и кряхтя, троица поднялась с каменного пола и со страхом и ненавистью поглядывая на землянина, поспешила унести ноги. Лишь оказавшись достаточно далеко от юноши, предводитель громил обернулся и крикнул: