Амулет Паскаля. Последний бриллиант миледи

Оксамитом вкрились гори,
Як дівчина, квилить чайка,
I барвисте гонить море
Хвиль смарагдовії зграйки!

Дальше стихотворение пестрело образами – «рубінові зорі», «кришталеві бризки», «вітрило-одинак», «батько-Криму-пан-Волошин». Цикл «Кримські замальовки» Вениамин Божко-Крымский (дополнение к фамилии был его псевдонимом) написал на украинском языке специально в честь этого литературного круиза и теперь был горд собой и той непринужденностью, с которой ему удалось перейти с одного языка на другой. С трудом сдерживая улыбки, Влада и Ярик направились дальше от залов и кормы, где танцевали разомлевшие парочки.

Наконец они нашли уютный уголок на второй палубе, и Влада остановилась. Ветер трепал ее волосы, закрывал ими лицо. Ярик взял ее руку и поднес к губам. Он был далек от мысли сразу затянуть Владу в постель, да она, видимо, на это и не согласилась бы, рассуждал он. Ему хотелось растянуть удовольствие от знакомства. Стремительно развивающиеся связи никогда не привлекали его.

– А ты молодец… – произнесла женщина бесцветным голосом, и он не понял, какие нотки зазвучали в нем – усталость, нежность, а возможно – ужас… – Если так пойдет дальше, то за двое суток мы уже сможем планировать что-то более конкретное…

– Ты о чем? – не понял Ярик и почувствовал, как дрогнула ее рука в его ладони.

– Не буду досаждать тебе лишними вопросами, – сказала она. – И вообще, я устала. Проводишь меня в каюту?

– Да, – сказал он и приблизил к ней лицо. – Только – один поцелуй…

Он уже был готов поцеловать ее, видел вблизи ее лицо в паутине спутанных ветром волос и вдруг отпрянул:

– Что с твоими глазами? – взволнованно произнес он.

Владу передернуло. Сколько раз ей приходилось слышать этот вопрос!

– «Средство Макропулоса», действие второе! – пошутила она. – Вы, сэр, не оригинальны!

Ярик усмехнулся, отгоняя от себя наваждение, и осторожно поцеловал ее холодные губы.

– Больше не буду задавать тебе театральных вопросов. Ты просто загадочная женщина, и мне нужно к этому привыкать…

Он галантно подал ей руку. На пороге каюты он осмелился поцеловать ее во второй раз.

– Спокойной ночи, Снежная королева! Встретимся завтра в восемь утра в баре. Хорошо?

– Да, – сказала женщина, придерживая дверь рукой. – В восемь, в баре! И… удачной охоты, мой рыцарь!

Она проскользнула в каюту. Ярик на мгновение прижался щекой к отшлифованной поверхности двери, и холодная игла страха пронзала его насквозь. В каюте не было слышно ни шороха, будто женщина ни на шаг не отошла от двери.

* * *

Влада с минуту постояла перед закрытой дверью, прислушиваясь к звукам в коридоре, и опять поймала себя на мысли, что ее каюта на нижней палубе чересчур тихая, словно расположена глубоко под водой. Эта тишина волновала, внушала ужас. «Что с вашими глазами?» – этот вопрос задавал ей даже доброжелательный «Самыч», а Макс как-то в шутку назвал ее «женщиной с мертвыми глазами»…

Господи, неужели он так и не догадался – ее глаза умерли из-за него! Этого сумасбродного, невнимательного к ней, невозможного во всех своих поступках мужчины, над которым она теперь имела неограниченную власть и который теперь, как зверь, сидел в своей келье за тысячу километров отсюда и безумно любил другую…

«Пусть будет так!» – говорила сама себе Влада. Она уже смирилась с этим, приняла это, прониклась чужой любовью и попыталась существовать рядом с ней, спасаться возле нее, как спасаются от холода у костра одинокие и затерявшиеся в снегах путники… Но всякий раз, когда она пыталась протянуть руку поближе, огонь обжигал ее, до черноты прожигал ладонь. И она возвращалась к своим снегам. Она понимала, что принадлежит к той категории людей, которые не способны безболезненно преодолевать сильные эмоции и наполняться до краев другими впечатлениями. Макс непроизвольно убил в ней эту возможность. И поэтому ее глаза всегда будут удивлять своей пустотой.

Влада накинула легкую ночную рубашку, расстелила постель, включила небольшую лампу над ней и достала из маленького бархатного ридикюля, который всегда носила с собой, сверток с камешком… В полумраке каюты он, как павлин, сразу же распустил свои яркие лучи, осветил лицо, заставил сиять ладонь и трепетать сердце. «Это – я», – вдруг подумала Влада.

Холодный мертвый камень светился и заставлял светиться все вокруг. «Кто ты? – обратилась она к нему. – Неужели ты – обычная стекляшка? Откуда ты взялся? Зачем? Кто и когда создал тебя и почему расстался с тобой?..» Она вспомнила, как недавно читала книгу Милорада Павича «Русская борзая»: «Настоящий ли бриллиант – проверить нетрудно: положите его на язык и вкус во рту изменится…» Влада положила камешек в рот. Великий мистификатор не ошибся – во рту разлился прохладный мятный вкус. «Господи! Я совсем сошла с ума! – подумала Влада. – Разве можно верить писателям?»

Тихий стук прекратил ход ее отрывочных мыслей, она быстро спрятала камень, накинула пеньюар и подошла к двери. Снова видеть Ярика ей не хотелось. Она приоткрыла дверь. На пороге стоял Жан Дартов…

* * *