Амулет ведьмы

— Да ладно, — отмахнулся беспечно орк с перекошенным лицом от огромного шрама, из-за которого теперь не было одного глаза. — Он один, а нас пятеро. Сейчас быстро его отделаем и девочкой займемся.

И эти нелюди посмотрели на меня с блеснувшим в их глазах огнем похоти.

— Вон видишь, как она дрожит. Видать, сильно возбуждена и хочет узнать, что такое настоящий мужчина, — гоготнул орк с короткими волосами и толстой шеей, как у быка.

— Пасть свою закрой, — зло кинул ему Горден.

— Я сейчас тебе пасть закрою навсегда, — рыкнул одноглазый орк.

Горден поставил меня на землю, и я тут же юркнула за его спину. Но после того как начался ад, присела у сарая и сжалась, наблюдая с замерившим сердцем бой, который шел на таких скоростях, что я не успевала даже ничего разглядеть.

Крики, ругань, лязг мечей, хруст костей, чавкающие звуки крови, вспышки файеров — все смешалось, превратилось в полотно безумного художника, измаравшего мир в серо-кровавый цвет.

Я молилась, шептала губами слова просьбы к высшим силам: «Только выживи Горден! Спаси меня!» Я же умру без тебя… После насилия надо мной этими ублюдками, я не выживу. А если выживу, то сама не захочу жить…

Я во все глаза следила с замершим сердцем, за кровавой бойней, что развернулась передо мной. И вот, в какой-то момент Горден кинул ледяную сеть в орков, спутав двоих. Огненными клинками ранил еще двоих, а последний получил воздушной кувалдой по голове.

Любимые глаза цвета мечты и лета посмурнели, словно набежали тучи и будто гроза полыхала темнотой и молниями. Меня так знобило, что зуб на зуб не попадал. Руки я сцепила, так как они ходили ходуном.

Звуки битвы стихали, враги были повержены, скованные магическими сетями, и только и могли, что выкрикивать ругательства. Горден, вместе с хозяином постоялого двора и слугами, оттащили орков в сарай и там заперли.

— Пусть охладятся до утра. А сейчас пошли вестник ближайшим полицейским или военным, чтобы их забрали, — сказал Горден хозяину таверны, показывая значок Верховного мага.

— Конечно, — кивнул хмурый мужик.

— Приставить охрану к амбару и только попробуй их выпустить. Ты меня понял?

— Да, конечно, все сделаю, — пообещал мужик.

Горден подошел ко мне и взял на руки. Я всхлипнула и вцепилась в него изо всех сил.

— Горячую воду в номер принеси, — бросил Верховный хозяину трактира.

***

— Марика, посиди тут пока, сейчас принесут воды, и ты сможешь помыться,

Маг усадил меня на кровать и накрыл сверху одеялом. Сел на корточки и заглянул мне в глаза:

— Марика… тебе … этот урод тебя…

Я отрицательно замотала головой и судорожно сжала одеяло у горла. Все же хорошо, что этот урод не успел лишить меня девственности.

Горден выдохнул и опустил голову, замерев с напряженными плечами.

— Спасибо — прошептала я.

— Мне очень жаль, что так вышло. Я тебя не уберег, — в глазах Гордена плескалась печаль и гнев одновременно.

— Главное, ты пришел… Ты успел. — Я всхлипнула и спрятала лицо в ладони.

— Марика…

— Горден, оставь меня одну, пожалуйста.

Верховный посидел еще немного возле меня, потом тяжело вздохнул и вышел из номера.

Вскоре два парня принесли ведро горячей воды, и занесли мои сумки в номер. Я сама бы никого ни за что не пустила, но Горден постучал в дверь, когда слуги пришли и сам проследил за ними.

Мне казалось, что во всех мужчинах я теперь буду видеть опасность. Во мне что-то треснуло внутри. Я была раньше словно в скорлупе, не думала, что так легко можно взять и сотворить такое с девушкой. Все казалось, что это случается где-то далеко, и со мной не может произойти такое… А теперь… теперь я даже не знаю, как с этим жить.

Но сейчас самое лучшее, что я могла сделать, так это отмыть себя от грязи, смрада и слюны, что оставил на мне орк.

Комната была совсем маленькая: узкая кровать, деревянный темный стол, два стула с облезшей коричневой краской, немытое окно со шторами невнятного цвета и паутиной под потолком. Ну и никакой ванны, конечно же, не было. Ладно, хоть ведро с горячей водой есть.

Я порылась в сумке и нашла платочек. Сняла с себя разорванное платье, а панталончики, по-видимому, так и остались валяться в сарае. При мысли о том, что их могут найти, и кто-то ж будет их убирать, у меня запылали щеки.

Мыло у меня было свое, жасминовое и пахучее. Намочила ткань и принялась обтираться. И тут увидела, как на моих руках проявляются синяки. Большие, с яблоко. Дрожащими руками провела по болезненным следам, что оставил орк, и мое дыхание сперло, я судорожно вдохнула, воздух проходил трудом. И ноги подкосились, я упала, и чтобы не закричать во все горло, не завыть, зажала себе рот рукой, еле сдерживая крик боли и отчаяния.

Да какая же он тварь! Ну почему я сама не смогла его остановить! Я же ведьма! Ну, могла же я хоть что-то сделать! Да что же я за ничтожество… А если бы Горден меня не спас? Я бы не выжила под шестью мужиками… И рыдания волной прорвались из меня, сметая разум болью и сожалением, стыдом и виной.