Амур-батюшка (Книга 1)

Ногдима лишь изредка что-то тихо и неуверенно возражал. До сих пор он представлялся Федору человеком твердым и решительным. Его плоское черное лицо с острыми глазами, в тонко изогнутых косых прорезях, сильные скулы, тонкие, словно крепко сжатые губы - все это, казалось, выражало свирепость, упрямый, крутой нрав, уверенность в себе и в своей силе.

Но перед торгашом Ногдима оробел. Он ворочал мутно-желтыми, в кровавых прожилках белками, стараясь не глядеть на хозяина, как бы чувствуя вину перед ним, и возражал все слабее и слабее.

"Гольды некрепкий народ, - размышлял Федор. - Видно, Ванька Гао, чего захочет, вдолбит им. Это надо знать и мне".

Наконец гольд махнул рукой и с таким видом, словно соглашался на все. Он отдал меха, вышел из толпы и уселся в углу.

- Кальдука, иди сюда! - взвизгнул торгаш.

Все засмеялись.

Маленький выбрался из толпы. Голова его дрожала. Улыбаясь трусливо и заискивающе, он кланялся.

Торговец протянул руку под прилавок. Маленький решил, что хозяин ищет палку, чтобы поколотить его, и повалился на пол. Лавочник вытащил пачку табаку. Шутка удалась. Все оживились.

Подскочил младший брат и поднял Кальдуку Маленького.

- Что ты? Наша помирился... Больше ругаться не будем! - смеясь, говорил Гао Да-пу по-русски, а сам косился на Федора. - Кальдука, вот я тебе этот табак дарю! Я тебе ничего не жалею.

Федор сообразил, что все это говорилось для него. "Считают меня заодно с Егором. Ну и пусть!"

Торгаш закрыл долговую книгу. Гольды разошлись.

- Ну как, ловко я Кальдуку напугал? Моя так всегда играй. Только играй... Моя никогда настояще не бей. Гольды зря говорят, что моя бей. Моя их не бей. Моя их люби!

- Наша только вот так всегда играй, - подхватил младший брат. Мало-мало шути, играй. Без пошути как жить? Нельзя!

- Ну, Федора, как думаешь, почему Егор не приходит? - спросил Гао Да-пу. - А? Он разве помириться не хочет? Разве можно так жить? Друг на друга надо сердиться, что ли? Убить, что ли, надо? Так будет хорошо?

Как Федор и предполагал, лавочник искал в нем своего заступника, выговаривая обиды, просил о примирении и о краже соболя уже более не поминал. "Теперь он не упрекнет меня! Отбил ему Егор охоту! Ай да Егорий!"

Приняв вид очень озабоченный, Гао спросил, как живут переселенцы.

- У нас Тереха и Пахом, братки с бородами, - говорил Барабанов, знаешь, которые муку брали?

- Знаю, знаю.

- Ну вот, чуть не помирают. Цинга их свалила.

Торговец изумился.

- Ну, конечно! И сами виноваты. Ведь вот ни у нас, ни у Егора нет цинги. Старик у Кузнецовых прихварывал, да вылечился.

Гао Да-пу о чем-то поговорил с братом.

- Ладно, - обратился он к Федору. - Мужики Пахом и Тереха болеют. Пошлю больным людям муку, крупу, у меня чеснок, лук есть. Мужик будет лук кушать, и цинга пройдет. Мы совсем не плохие! Что теперь Егор скажет, а? Зачем его так дрался? Мы правильно торгуем. Людей жалеем, любим. И скажи: денег не надо. Совсем даром! - в волнении и даже со слезой в голосе воскликнул торгаш. - Моя сам русский!

Работник принес луку, чесноку и муки. Несмотря на весеннюю пору, у Гао еще были запасы в амбарах.

- Федор, вот мука. Тимошкиной больной бабе тоже дай. Баба пропадет русскому человеку тут, на Амуре, жить трудно.

Торговцы приготовили к отправке в Уральское целую груду припасов.

- Только смотри, Федор, это дело не казенное, надо хорошо делать.

- Как это не казенное? - насторожился Барабанов.

- Не знаешь, что ли? Казенное дело такое. Солдаты плот гоняй, там корова, конь для переселенцев. Солдат говорит: "Наша бедный люди: денег нету, давай корову деревню продадим!" Пойдут на берег - корову продают. Деньги есть - водку купят, гуляют. Потом еще одну казенную корову продадут. Еще другую корову убьют, мясо казаку продадут в станицу и сами кушают тоже. Потом плот разобьют, совсем нарочно сломают. Пишут большую бумагу, такую длинную... Так пишут: наша Амур ходила, был шибко ветер, волна кругом ходи, плот ломай, корова утонули, кони пропали, наша не виновата. Это русска казенна дело... Русский начальник в большом городе живет - думай: "Черт знает, как много плотов посылали - все пропало! Переселенцы как-то сами жить могут без корова, что-нибудь кушать тайга нашли". Начальник так думает. Его понимает: солдат машинка есть.

- Что такое машинка?

- Как что? Ну, его правда нету, обмани мало-мало.

- Это мошенник, а не машинка.

- Все равно машинка. Пароходе середка тоже машинка есть. Ветер не работает, люди не работают, его как-то сам ходи! Мало-мало обмани есть! Все равно машинка! Люди тоже такой есть. Начальник-машинка тоже есть. Думай: "Разве моя дурак, тоже надо мало-мало мука, корова украли, богатым буду, а переселенцы там как-нибудь не пропадут". Вот такой казенна дело!

- Откуда ты об казне так понимаешь? - обиделся Федор не столько за начальников, сколько за себя, что лавочник смеет подозревать и его в таких же делах.