Амур широкий

— Доброе дело, если все гладко пойдет, доходное дело. Ну, давай начинай, а я погляжу.

Друзья рассмеялись.

«Неужели пчелы для человека мед собирают? — думал Пиапон, возвращаясь домой. — Не верится, какой-нибудь шутник, наверно, обманывает Митропана. Свинью не заставишь рылом огород вскапывать, так же и пчелу не заставишь мед собирать. А чернобурок можно выращивать, они ведь как собаки. Приживутся. Будем кормить вдоволь рыбой, мяса только маловато будет. Ничего, детей заставим рогатками бурундуков бить, на крыс и мышей ловушки ставить. Будут чернобурки, доход будет, колхоз разбогатеет».

Опьяненный радужными мыслями, пристал Пиапон напротив своего дома. Время было вечернее, молодежь ошалело гоняла мяч на берегу, крик и смех доносились до Пиапона. Председатель колхоза был заядлым болельщиком, не выдержал, не заходя домой, пошел смотреть футбол. Болел он всегда за команду Ивана.

— Мокрая тряпка! Бей, чего сопли распустил?!

— Разваренная макарона!

«Ишь, чего придумали, — усмехнулся Пиапон. — Разваренная макарона. Кого это они так?» Болельщики разносили нападающего команды Бориса Оненка, не забившего гол в пустые ворота.

— Чему тебя в Николаевске учаг? Пинать мяч не научился!

Пиапон подсел к отцу Бориса.

— Правильно ругают, так ему, паршивцу, и надо, — посетовал Оненка. — Я старик, и то правильно пнул бы.

— Ты его без ужина оставь, — посоветовал кто-то.

— Кто побеждает? — спросил Пиапон.

— Наши. Пять мячей забили, да мой паршивец шестой промазал, — недовольно ответил Оненка.

— Если побеждают, то чего сердишься?

— Ты бы видел, как он промазал! — и Оненка заныл, как от зубной боли.

Но тут опять прорвались вперед Иван с Борисом, ловко пасуя мяч, все ближе и ближе подходили к воротам.

— Бей! Пинай! Сын, пинай! — заорал Оненка.

— Ну и ну! — Пиапон не заметил, как привстал. — Ну, давай! Давай, Ива-ан! Пинай!..

Защитники окружили нападающих, мяч затерялся между ногами футболистов. Вратарь бросился вперед, и в это время мяч затрепетал пойманным сазаном в сетке ворот.

— Ну вот, хорошо, — сразу успокоившись, проговорил Оненка и неторопливо стал набивать трубку, будто не он только что надрывал глотку.

— Кто забил? Не заметил, кто забил?

Пиапон не заметил, кто забил гол, это было ему безразлично, главное, что побеждала команда внука. Сумерки сгущались, и матч закончился. Няргинские футболисты не признавали никаких таймов и других правил игры. Будь светло, они играли бы еще несколько часов.

— Хорошо, дед, сегодня Иван играл, — раздался голос Хорхоя. — Ты видел, как он забил шестой мяч?

— Не заметил. А ты чего не играл? Или председателю сельсовета неудобно мяч гонять?

— Дед, из райисполкома звонили, — не отвечая Пиапону, продолжал Хорхой, — требуют, чтобы мы съездили в Джуен и подытожили соревнование наших колхозов и сельсоветов.

— Безмозглые. Сидите в райисполкоме и в сельсоветах, простых вещей не понимаете…

— Богдан тоже?

— Если он звонил — тоже, выходит, безмозглый. У кого сейчас время найдется, чтобы проверять обязательства? Ну скажи, у кого есть время? Надо на кетовую выезжать, план государственный выполнять. Понял? Дома достраивать надо, люди дорожат каждой минутой. Тебе одному нечего делать, вот и езжай с Шатохиным.

— Колхозное соревнование тоже надо проверить.

— Будет время — проверим…

Хорхой обиженно засопел. На следующее утро, когда он заикнулся было о катере, то получил такую нахлобучку от Пиапона, что, сгорая от стыда, выбежал из конторы, сел в оморочку и выехал в Джуен. Вдогонку за ним устремился Шатохин, но только в Джуене догнал его.

Вернувшаяся из Троицкого Идари радушно встретила племянника и его секретаря, наварила, нажарила вкусного и до поздней ночи угощала их, расспрашивала о братьях, сестре, родственниках. А Пота все твердил, что пусть няргинцы не зазнаются, они, озерские, тоже многого добились.

— Завтра покажу, сами увидите, — твердил он, немного захмелев.

Утром Хорхой встретился в конторе с председателем Джуенского сельсовета Боло Гейкером, просмотрел документы и убедился, что джуенцы работали не хуже его, а по подписке на заем даже опередили на несколько сот рублей; ликбез посещали почти все колхозники, кроме престарелых; боролись за чистоту в домах, только художественная самодеятельность не была организована, руководителя не находилось. Школа была подготовлена к началу учебного года.

Настала очередь Поты показывать свое хозяйство. Колхоз «Интегральный охотник» выполнил план заготовки пушнины на триста процентов, занял первое место по району; плач добычи рыбы тоже перевыполнили за полугодие, но запустили работу на полях, огородах и в животноводстве.

— Не умеют и не хотят ухаживать, как заставишь через силу? — спрашивал Пота и сам отвечал: — Не заставишь никак. Здесь мы уступаем «Рыбаку-охотнику». Домов рубленых тоже мало. Мы зимой будем лес готовить, трактором будем вывозить.

Пота посмотрел на Хорхоя и Шатохина — какое впечатление на них произведет упоминание о тракторе — и улыбнулся, когда от удивления брови Хорхоя полезли вверх.