Амурские ребята

Митроша широко распахнул дверь и сказал:

— Входи!

В сенях кто-то зашевелился.

В комнату вошел не медведь, а незнакомый, оборванный, дрожащий человек. У человека была длинная рыжая борода. Он прислонился спиной к стене. Из разорванной штанины его показалось колено, голое, белое.

— Не узнаете? — спросил человек хриплым, простуженным голосом.

Павка и Глаша смотрели на человека и не узнавали.

— Илюшенька! — отчаянно закричала Варя.

Она прижала руки ко рту и прикусила пальцы. Она не верила глазам. Ее Илья здесь, обросший рыжей бородой, страшный, худой, с запавшими внутрь глазами, но живой! Живой!

— Илюша! — крикнула она и упала, как подкошенная, на пол.

Все кинулись к ней. Уложили на койку. Илья своей исхудалой, костлявой рукой гладил Варины волосы, лицо, руки. Она говорила:

— Илюшенька, как же это?.. Милый, родной!.. Живой, живой!

Павка и Глаша, притихшие, сидели в уголке, прижавшись друг к другу, и слушали рассказ Ильи.

А Илья хриплым голосом рассказывал, как он остался один на корабле. Ему нужно было отвлечь внимание японцев от уходивших к берегу шлюпок. Он лежал у пулемета. Ему послышалось, что японцы подплывают к кораблю. Он целую пулеметную ленту прострочил в темноту. У Ильи онемели руки и ноги. Он собрался уже было сойти с корабля в оставленную матросами шлюпку и догонять своих, как вдруг услышал позади себя шорох. Илья не успел опомниться, как на него сразу накинулось несколько человек и стали душить его. Он отбивался, но чьи-то костлявые руки сжали его шею, как клещи. Он потерял сознание. Когда Илья очнулся, он лежал в подвале на каменном холодном полу, связанный веревками, а у двери стоял японец-часовой.

Его развязали и повели наверх. Там его принялись избивать и пытать...

— Бедный ты мой Илюшенька! — заплакала Варя.

Илью пытал японский майор Кимура. Он придумывал самые ужасные пытки. И однажды он вызвал солдат и приказал Илью расстрелять...

Затаив дыхание, слушал рассказ Ильи Павка. Приключения Сюркуфа показались ему ничего не стоящей глупой игрой. Вот настоящие приключения! Илья казался Павке сказочным героем.

— Погоди, Глашка, погоди, — прошептал он, хотя Глаша ни о чем его не спрашивала и ничего не говорила. Она, как и Павка, старалась не пропустить ни одного слова. Как же он убежал от расстрела?

Но о бегстве своем из тюрьмы Илья рассказал совсем коротко.

— Вспоминать неохота, — сказал он.

Он пошел на базар и на базаре встретил Митрошу.

— Попетляли мы здорово, — сказал, улыбнувшись, Митроша. — Если б и следил кто за ним, запутались бы вконец.

— Счастлив ты, хлопец, что не попал в «вагон смерти», — сказал Остап. — Оттуда живыми не выходят. Садись, ешь.

Илья сел за стол и с жадностью принялся есть рыбный суп.

Варя глядела на него преданными, счастливыми глазами. Павка и Глаша с любопытством смотрели на человека, убежавшего от неминуемой смерти.

* * *

Поздно вечером, когда все разошлись, Остап свистнул в дудку и скомандовал:

— Отбой ко сну! Спать лягать!

Ребята легли спать. Павка долго не мог заснуть. Он думал об Илье. Какой он храбрый, — не побоялся ни японцев, ни тюрьмы, ни «вагона смерти».

Остап храпел на своей койке.

— Павка, ты спишь? — позвала Глаша.

— Нет, не сплю. А ты?

— Я тоже не сплю. Я все думаю.

— Чего же ты думаешь?

— Я когда нищего водила, Илюшку один раз видела.

— Где ты его видела? Что ты врешь? Он ведь в тюрьме сидел.

— Мы с нищим мимо того японского дома шли, где солдаты, помнишь?

— Ну, ну?

— Из этого дома и Илья вышел. Только я тогда его не узнала. У него ведь борода отросла. Рыжая.

— Ну и дура, — рассердился Павка. — Спи! Скажет тоже!

— Павка! — позвала Глаша.

— Спи, говорят, — огрызнулся Павка.

Он подумал еще, какая глупая эта Глашка, а заснул.

* * *

А Илья солгал, что он бежал из тюрьмы.

На самом деле все произошло совсем иначе.

Однажды утром два вооруженных солдата ввели Илью к майору Кимуре.

Кимура сидел за большим письменным столом. Маленький, коротконогий, с черно-синей щетинкой волос на голове, Кимура перебирал желтыми костлявыми пальцами листы дела, вшитые в синюю папку. Когда солдаты ввели Илью, майор Кимура сделал вид, что не замечает его. Но, перелистывая дело, он поглядывал колючими глазками на заросшего рыжей бородой, оборванного, поеживающегося от холода Илью. Илья дрожал и дул на замерзшие руки. Он закашлялся сухим надрывным кашлем. Тогда Кимура отложил в сторону синюю папку и сказал:

— Я очень счастливый, что снова вижу вас. Вы нужный мне в настоящее время. Подойдите ближе.

Илья, слегка прихрамывая, подошел ближе.

— Я полагаю обходиться без сильных действующих мер, — сказал Кимура и протянул Илье раскрытый серебряный портсигар.

Илья взял дрожащими красными пальцами папиросу.

— Ваш отец, храбрый кондуктор броненосца, был пленен в девятьсот пятом году.

Он протянул Илье спички и продолжал:

— Он очень довольный Японией и живет в Нагасаки. Мы захватили вас на «Грозе», и я мог расстрелять вас. Но я не расстрелял вас, господин Зазвонов. Вы мне нужны.

Майор Кимура улыбнулся и поклонился.