Амурский Путь

Старый лоча места себе не находил, боясь оторвать глаза от земли. Чакилган часто дышала, но тоже не находила слов. Но тут вперед выступил еще один человек — Аратан.

— Сашика, Чакилган хотела бы тебе сказать, что тот день, когда она узнала, что ты жив был для нее самым счастливым днем.

— Аратан! — Княжна начала говорить привычным властным тоном, но даже довести слово не смогла, обессилела — и оно безвольно шлепнулось на землю, даже не коснувшись Дикого Зверя.

— Но она сильно боялась, что в плену ты мог забыть ее. Потому и велела мне ничего не говорить о ней. Чтобы ты не чувствовал себя обязанным, — даур закончил говорить, а потом зачем-то подмигнул никанцу. И они оба отступили назад.

Старый лоча и Княжна стояли в смущении, словно, голые. Они внезапно заметили всех людей вокруг, и Дёмке даже захотелось отвести глаза, чтобы оставить этих людей наедине. Ему! Но не всей остальной толпе, которая жадно пожирала глазами происходящее. Все чувствовали, что стали свидетелями небывалого.

Сын Черной Реки, наконец, шагнул вперед. Он часто-часто моргал, все-таки не утерпел и вытер глаза рукавом.

— Я такой дурак, родная, — неловко улыбнулся он.

— Не только ты, — опустила голову Княжна.

— Может, скажешь?

— Что?

— Помнишь, как тогда? Зимой, когда я отбивал тебя от дуланских женихов.

Чакилган улыбнулась. Она подошла к мужу, тяжело дыша, положила ладони ему на грудь.

— Где… Ты… Был… Так… Долго… — почти шептала она, а потом вдруг разрыдалась навзрыд!

Ноги Княжны подкосились, но Сашика подхватил ее, прижал к себе, закрывая от всего мира. Народ зашумел, завозился радостно. Какие-то дураки даже что-то выкрикивать принялись.

Так заканчиваются сказки, которые любят рассказывать старики. Только вот тут еще ничего не закончилось!

Княжна со старым лоча какое-то время стояли, укрывшись друг другом. Что-то шептали тихо (совсем не разобрать было) и плакали, улыбаясь. Но через некоторое время Чакилган слегка отстранилось и громко выкликнула (откуда только голос взялся):

— Маркелл! Демид! Идите-ка сюда!

Надо же, она в такой момент среди всей огромной толпы их видела! Дёмка моментально захотел раствориться среди народа. Ноги его отяжелели, и тянущий холод потек по низу живота.

«Сейчас бы в лес, — тоскливо замечталось Следу. — И не возвращаться, покуда два десятка изюбрей не забью…».

Но куда там? Когда Княжна зовет, разве ослушаешься. И соседи тоже… Признали Дёмку и радостные давай его на открытый круг выпихивать.

— Не робей, паря! От и времечко приспело!

Пришлось идти. Тем более, что Маркелка-то легко вперед рванул, от улыбки лицо напополам треснуло.

— А вот, Сашика, и семья наша, — улыбнулся. — Это Муртыги.

— Да уж узнаю! — счастливо рассмеялся старый лоча. — Вырос, конечно, воин стал, — он весело потрепал черные вихры, едва достигавшие его плеча. — Но всё равно — Орла сразу видно!

Маркелка с размаху влетел в объятья бывшего атамана. И от этих простых и открытых чувств Следу стало вовсе не по себе.

— Дёмушка, ну, иди же! — Княжна уже ласково подзывала его. — Подойди!

А у «Дёмушки» ноги вовсе отнялись. Он бы и рад перед всеми не позориться, да сил не находилось. Сын Черной Реки, тем временем, мазнул по нему взглядом, но тут же за что-то зацепился и стал пристально рассматривать. Следа это только сильнее смутило. Да, он знал, что выглядит странно, всегда знал, но…

Он даже не знал, что за «но». Просто всё тело чесалось от десятков взглядов. И больше всего от взгляда старого лоча.

— Это Демид, он тоже живет у нас, — говорила Княжна своему мужу. — Вместе с Маркеллом, уже шесть лет. Он… Да ты сам расскажи, Дёмушка!

Ну, зачем она?! След мучительно закашлялся, глядя в пол и забубнил, как ответ на цифирном уроке, который терпеть не мог.

— Меня назвали След Ребенка, — он произнес имя на родном языке хэдзэни. Быстро поправился и повторил по-даурски. Обозвал себя мысленно дураком и добавил еще и по-русски. — Мамку отдали в жены в род Аджали, и мы поселились неподалеку. А потом обоих родителей лихоманка взяла. Вождь Индига привел меня в Болончан, и Княжна стала заботиться обо мне. Евтихий крестил и дал имя Демид…

Что еще говорить-то надо?..

— Имя матери скажи, — шепнула Чакилган, словно, мысли его подслушала.

— Мамку мою звали Гибкая Ветка, из удинканов она.

Будто не слова сказал, а дубиной ударил — так покачнулся от них старый лоча. Совсем недавно он был красным, как закатное солнце, а теперь вдруг побелел весь, ровно полночная луна.

— Так вот, почему ты такой… — выдохнул атаман. И добавил практически одними губами. — Сынок.

Глава 23

Вот и сказано. Сам лоча и сказал. Конечно, След знал. Слышал, как шептались за спиной, понимал намеки, чувствовал странное отношение к себе Княжны. Откуда бы еще взялась такая старательная забота к совсем чужому мальчишке из лесовиков? Но раньше парня это особо не тревожило. Ибо лоча атаман Сашика был героем из историй, баек и даже легенд. Он не был реальным человеком, к которому нужно примерять такое слово. Отец. Для Следа отцом был аджал Старый Соболь, муж его матери.