Амурский сокол. Путь Воина

Желание участвовать в добыче такого грозного зверя высказали желание все, включая Серёжу. Взять ребёнка на охоту было бы верхом легкомыслия, но весть тунгуса о том, что прошлой ночью медведь напал на старика, забравшись к нему в дом, заставило переменить решение. Политические тоже не хотели оставаться одни в доме.

Сборы были скорыми. К тому времени прибыл и Иван Дементьев. Всем раздали оружие. Лишь Онганча оставался неизменно при своём боевом луке. По дороге на место, где был утерян след медведя-людоеда, тунгусы рассказали про нападение на деревню.

По оставленной возле дома лежке медведя было потом выяснено, что он выжидал почти до утра. Затем, увидев утреннее шевеление в доме, медведь забрался в дом через окно и унёс одиноко живущего старика. Почему-то он не стал его сразу убивать. Может, это был вызов охотникам?

На истошные человеческие крики из домов выскочили охотники и один из них выстрелил сходу. Раненый зверь бросил старика и скрылся вдоль русла ручья. Охотники бросились следом, преследовали несколько вёрст по кровяному следу. Но потом кровотечение, видимо, прекратилось и следы потерялись. Даже Онганча, опытный следопыт, не смог определить, в каком направлении ушёл зверь. Предположили, что пошёл прямо по ручью. Хитрый и сильный зверюга. По одному из оставленных на мокром берегу отпечатков лапы определили, что это тот медведь, будучи пестуном, поврежденный пулей у берлоги матери.

Охотники взяв собак на поводки подошли к кровавому следу.

Чингиз, почуяв запах звериной крови, залился злобным лаем, к нему присоединились другие собаки. В ответ вдалеке, на распадке, услышали злобный рык. Пустили собак и сами заспешили за ними. Впереди шёл Онаганча и ещё два тунгуса – один с берданкой, второй с карабином. За ними, в десяти шагах, Никодим с Серёжей, дальше шли политические, прикрывали отряд два тунгуса с ружьями. Двигался отряд, строго ориентируясь на лай собак. В какое-то время рык медведя прекратился, но собаки продолжали заливаться лаем.

Онганча поднял правую руку вверх, призывая остановиться. Похоже, что хитрый и опасный зверь устроил засаду, раз перестал рычать. Затаился в ожидании собак и людей. Надо идти, соблюдая максимальную осторожность.

Начала портиться погода: подул сильный ветер, разгоняя утренний туман, стал накрапывать дождик. Через некоторое время к людям вернулись собаки, виновато поскуливая. Упустили опять зверя. Но Чингиз до сих пор не возвращался. Тогда Онганча сказал, чтобы оставались лагерем в этом месте, а они с двумя охотниками пойдут дальше.

– Будьте осторожны, однако. Зверь может и сюда прийти.

А зверь в это время, пройдя сквозь непролазный ельник, зашёл в чапыгу18 и лёг зализывать рану. Рана была не смертельной и потихоньку боль стала отпускать. Медведь слышал лай собак, но не обращал внимания. Пошёл дождь, который смоет следы. И ветер дует с их стороны. Медведь-людоед чуял противный псиный запах, но инстинкты говорили, что нельзя пока двигаться, надо затаиться. Он подобрался для атаки и вовремя: прямо на него выскочила собака, тихо, без лая, лишь рыкнула, почуяв вблизи зверя. Но было уже поздно. В стремительном прыжке медведь подмял под себя Чингиза. От невыносимой боли пёс громко заскулил, пытался укусить, поворачивая свободную голову в разные стороны, медведь не давал ему и пошевелиться – все старания были тщетны. Была надежда только на людей. Тогда Чингиз начал лаять, но этот лай был похож больше на громкий визгливый скулёж. Потому что с каждым звуком, издаваемым собакой, медведь все больше и больше придавливал ее своим огромным весом.

Вдруг шею исполинского медведя пронзила острая боль, которая заставила его встрепенуться и подскочить, выпуская из под себя бедное животное. Тому лишь хватило сил отползти, но к тому времени медведь, сделав очередной огромный прыжок, исчез в кустарнике. Вслед раздались лишь запоздалые выстрелы. Это были подоспевшие тунгусы.

Первым за Чингизом пробрался через ельник Онганча. Все произошло за считанные секунды. Расстояние было около пятидесяти метров. Как только увидел прыжок медведя на собаку, поднял лук, прицелился и выпустил тяжелую зверовую стрелу. Стрела попала медведю в шею и, пробив насквозь, осталась торчать. Но этого хватило, чтобы зверь отпустил Чингиза. Только тот не стал ждать второго бесшумного выстрела. Инстинкт самосохранения подсказал медведю исчезнуть с этого места. Он скачками ушёл вниз по распадку.