Амурский вальс

11 ноября 1925 года «рыба клюнула», причем в Мукдене. Коротков только погрузился в поезд в Харбине со своей почтой и направлялся в Пекин. Он вез ноту СССР о невыполнении Японией обязательств по разоружению Порт-Артура: по Вашингтонскому договору Япония обязалась разоружить ее, плюс обычные дипломатические документы и почту для сотрудников. Японцы в «операции» задействованы не были, хотя информация, в первую очередь, интересовала их. Таким образом, мы «знакомили» китайцев с совершенно секретной информацией о состоянии крепости Порт-Артур, так как они были лишены права контроля, а Англия, Франция и США – имели право на такой контроль. СССР они уведомляли по особому соглашению, которое секретом для японцев не являлось, и наши представители включались в комиссию в составе американской делегации. Но диппочта охраняется международными соглашениями, а тут такое нарушение! Е Тинь среагировал сразу: внезапным ночным ударом была взята станция Куань-чен-дзы, это в старом русском написании. И его кавалеристы и бронепоезда двинулись к Мукдену. Мост через Сунгари в Гирине подвергся бомбардировке и был поврежден, а затем подорван диверсионной группой 4-й армии КАК (Красной Армии Китая). Фактически армия была одна, но называлась она четвертой. Четыре бронепоезда и части Е Тиня прибыли в Мукден через шесть часов, при этом гарнизон крепости Бейдаин разбежался. До самого утра японцы даже не шевелились, но в шесть часов по телеграфу поступило сообщение, что к вокзалу выдвигаются японские войска, приведены в боевую готовность бронепоезда. Ответная телеграмма Кристапа разрешала привести в действие основной план. За станцией Чжаньцянь был взорван мост, находившийся на территории Китая, а не в провинции Ляодун. Обе железные дороги, а заодно и шоссейные мосты, связывающие оккупированную территорию Кореи с Китаем, были уничтожены. Скандал был раздут до небес: китайские милитаристы покусились на святое! На международное право! С раннего утра казармы войск Чжан Цзолиня были подвергнуты бомбардировкам с воздуха. В первом налете принимали участие только самолеты DH.9AH, с опознавательными знаками Красной Армии Китая, прикрываемые немногочисленными истребителями КБ-5. Самолетов у Цзолиня было в этом районе только два: один DH.9A и один «Кошики-2», которые оказались захвачены армией Е Тиня.

Одновременно был нанесен удар в районе Цицикара, куда Цзолинь перебросил еще летом 60-тысячный корпус, разместив его в Хингане, во Внутренней Монголии. Командовал им тот самый генерал Фын Юйсян, который светился и в Москве, и во Владивостоке. Он имел советского советника, генерала Лина, комдива Примакова. После первых авиаударов, а там работали более тяжелые КБ-6, ибо пустыня и никаких японских наблюдателей, тот сразу задействовал «аварийную линию» связи, связался с Москвой, а затем с Харбином, и заявил, что присоединяется к действиям КАК. Развернулся и двинулся на Пекин.

Его основной противник, У Пейфу, заявил о нейтралитете. Его поддерживали англичане, которые предпочли не вмешиваться в этот эпизод, как они считали. Тем более что Москва осудила вскрытие диппочты, и войска ОДВА заняли город Хайлар на западе Китая, выбив оттуда войска еще одного губернатора, незаконно вошедшего в зону отчуждения в начале года. Самого Лян Чжу-цзяна они взяли в плен. В течение ночи стрелковый корпус Луцкого арестовал и блокировал всю китайскую военную администрацию на всех станциях КВЖД и разоружил все китайские гарнизоны. Причем тихо, практически без стрельбы. Никто умирать за Цзолиня не рвался. «Король» оказался голым.