АН -7 (СИ)

Вот этот мексиканский метод и у нас внедрён в армии, а теперь применён и для подготовки южноафриканских колонистов — правда, пока-что лишь с обычной испанской гадюкой. Но на ней он у нас, по крайней мере, уже отработан неплохо, так что со змеями, подобными ей по яду, то бишь и с гюрзой, и с эфой, и с американскими ямкоголовыми, и с тутошней шумящей гадюкой он тоже работать будет, хоть и потребует гораздо большего числа промежуточных фаз. С аспидами вот только, у которых нейротоксин, пока стрёмно. По идее, должно сработать тоже, но это надо пробовать и пробовать весьма аккуратно, а кому и когда пробовать? Кадры, как говорится, решают всё, но не доросли и не доучились они ещё, те кадры. Поэтому пока — только самая обычная техника безопасности. Добыты образцы каждого из опасных видов, опознаны, изготовлены наглядные чучела, составлены характеристики видов, и по ним проводится инструктаж наших "африканеров"…

А после обеда к нам заявился — видимо, уже с официальным дипломатическим визитом — вождь тутошних бушменов. Ну, вождь он у них или просто самый уважаемый и рукопожатый в племени, хрен его знает, мы ж не в курсе организации социума бушменов античной эпохи, но свой ножик, отданный совсем другому дикарю не далее, как сегодня, я на поясе у этого старикана распознал сразу. Вождь или не вождь, но достаточный для них авторитет, чтобы сходу экспроприировать у соплеменника раздобытый им эксклюзивный ништяк А посему, надо думать, уполномочен говорить и решать за своё племя, что нам от него, собственно, и требуется.

Ну, говорить — это, конечно, весьма условно, потому как ситуёвина — абсолютно та же, что и с его соплеменниками на лесной поляне, то бишь моя твоя не понимай. Как и с ними, общаемся предельно простыми жестами. Проходя перед лагерем возле места, где разделывалась охотничья добыча, главнюк дикарей лишь мельком глянул на вывешенную сушиться полосатую шкуру горной зебры, а вот у голубоватой шкуры гораздо меньшей по размерам антилопы вдруг остановился и залопотал что-то недовольное, указывая то на себя, то на сопровождавших его нескольких соплеменников, то на эту несчастную шкуру, что после равнодушия к куда более мясистой зебре выглядело странно. На вкус, кстати, её мясо нам тоже как-то не шибко понравилось, в отличие от той же зебры, так что едва ли тут дело в правах собственности на дичь. Тотемное животное, что ли? Не зная их языка и не имея переводчика, мы не могли этого уточнить, а могли только взять на заметку сам факт. Шкуры павианов и вялящиеся остатки их мяса такого недовольства не вызвали — ну, разве только поморщился немного сам главнюк, да пожало плечами сопровождение. Вот возле шкуры добытой по дороге мелкой лесной антилопы они остановились и полопотали чего-то меж собой, после чего тоже изобразили неудовольствие, но до их недовольства по поводу той голубоватой оно не вытягивало и на десятую долю. Тут явно играла роль уже чисто гастрономическая сторона вопроса, потому как ейное мясо нашим понравилось.

Зато возле выделанной уже шкуры буйвола и его черепа, рога которого как раз размечал наш оружейник для вырезки роговых пластин на тугой роговой лук, все дикари впечатлились и лишь молча переглядывались между собой, да качали головами — похоже, наших зауважали. Показательный выдался момент, когда мимо них прошла вернувшаяся с северо-запада группа, разведывавшая замеченное там открытое пространство саванны. На длинной жерди бойцы несли добытую там довольно крупную и гривастую антилопу гну. Бушмены глянули и тоже покачали головами, особого недовольства не выказывая. Потом повернулись к нам, и их главнюк опять чего-то залопотал. Указывает на шкуру буйвола и показывает руками большой размер, потом обводит ими окрестности, указывает на гну и повторяет те же самые жесты, а потом показывает небольшой размер и повторяет слово, которое он, кажется, произносил возле той голубоватой шкуры невкусной антилопы — и снова недовольно указывает на себя и на соплеменников.

— Хочет, чтобы наши не охотились на эту голубоватую, — озвучил Володя то, что мы поняли уже и так, — По сравнению с ней ему похрен и буйволы, и зебры, и гну. И чего они в ней нашли? Кожа — так себе, мясо тоже на любителя. Редкая какая-то, что ли?

— Мне кажется, это как раз та самая голубая антилопа из саблерогих, которую буры полностью истребили в считанные годы, — ответил Серёга, — Здесь она до их прихода очень уж редкой не была, но больше она вообще нигде не водилась, так что когда выбили этих — больше не осталось. А у туземцев она, кажется, считалась священной, и они на неё сами не охотились. Наверное, и эти тоже её почитают.

— Да хрен с ней, не очень-то и хотелось, — хмыкнул я, — Вот этих гривастых там много? — спрашиваю по-турдетански старшего вернувшейся группы.

— Вот так, — боец показал перенятым у нас жестом, что по самое горло.