АН -7 (СИ)

— А чего этот гну какой-то странный? — поинтересовался спецназер, — И рога ни хрена не "буйволиные", как должны быть у нормального гну, а не пойми какие, и грива с хвостом какие-то светлые, а не чёрные. Он часом не больной какой-нибудь?

— Да нет, они тут все такие, — хохотнул геолог, — Тот гну, которого ты считаешь "нормальным" — это голубой гну, но он водится севернее, а местный — вот этот, чёрный или белохвостый. Просто в наше время он повыбит, так что остался только в нескольких национальных парках ЮАР и мало кому известен, а широко известен только тот голубой, которого осталось ещё прилично. Ну, останется в наше время. А сейчас в Африке и того, и этого ещё до хрена, только того — там, а этого — здесь. Здесь "нормальный" — как раз он.

— Да похрен, какой он, — рассудил я, — Раз он не мельче того, и его тоже до хрена — с удовольствием будем лопать и его.

— Насчёт удовольствия я не уверен, — заметил Серёга, — Мои знакомые, кто ездил в Африку и пробовал тамошние экзотические блюда, мясо гну не хвалили. Говорили, что как говядина, только жёсткая.

— И что, жёстче буйволятины? — её мы уже успели заценить не по одному разу.

— Такого не говорили.

— Ну так мы ж и буйволятину трескали, и нормально пошла.

— Да ты, Макс, любое мясо схарчишь, если оно хоть немного мягче дерева! — и ржут оба, и не могу сказать, чтоб несправедливо, потому как я и в самом деле жёсткость мяса серьёзным недостатком не считаю — должно же оно чувствоваться на зубах, верно?

— Вы, можно подумать, его не харчили, — отвечаю им для порядка.

— Так на безрыбье ж чего только не схарчишь!

— Ну так тогда и нехрен звиздеть, — и мы расхохотались все втроём.

Как и сибонеи давеча на Кубе, бушмены сходу въехали, что такое карта, когда её перед ними развернули. Узнали береговую линию, узнали речушки, даже неточности на ней нам указали — понятно, что и точность старинной карты окрестностей Капстада буров на серёгиной флэшке была так себе, и сама местность за добрых полтора тысячелетия не могла оставаться совсем уж неизменной. Мы, конечно, ни хрена из их поправок толком не поняли, но не суть важны все эти мелочи — главное, что карта позволила хотя бы в общем и целом понимать друг друга. Нам требовалось получить от дикарей в законное владение территорию, намеченную под поселение и его сельскохозяйственные угодья как минимум, дабы туземные собиратели и собирательницы не повадились вдруг по простоте душевной собирать урожай с полей, огородов и садов наших колонистов, а охотники — охотиться на их домашний скот. А то знаем мы, к чему такая простота душевная приводит, на примерах Северной Америки и Австралии, а особенно — Тасмании…

В идеале нам хотелось провести границу выпуклой дугой от Столовой Бухты через весь перешеек до большой южной бухты Фолс-Бей, отчекрыжив таким манером для нашей колонии и всю территорию современного Кейптауна, и весь Капский полуостров — ага, типа на вырост. А от той границы — ещё примерно столько же территории совместной эксплуатации, скажем так. То бишь она не наша, а ихняя, как и была, но для наших на ней действует "охотничья лицензия", то бишь имеют право вести охотничий промысел и они, и наши. Ну, первым делом мы, конечно, стандартный дикарский набор им предложили — цветные ленточки, стеклянные бусы, пять бронзовых зеркалец и три колокольчика. Не то, чтоб рассчитывали этим отделаться, а так, для затравки. На этом этапе главнюк бушменов согласился признать нашу колонию в принципе, но только в границах уже занятой нами территории, то бишь лагеря, причалов, строящейся деревни и полоски угодий вокруг, не составляющей и половины нужных нам площадей под сельское хозяйство. Добавка ещё одной связки ленточек, трёх зеркалец и двух колокольчиков решила в принципе вопрос и об "охотничьей лицензии", но тоже совсем не в тех границах, которых нам хотелось бы, да ещё и с непременным условием не охотиться на голубых антилоп. Тут мы разыграли целый спектакль, изображая, насколько это условие тяжело для нас, и как напряжённо мы над ним раздумываем. Заопасавшись, что не договоримся — а что угрозой силы на нас хрен надавишь, он въехал, ещё проходя через лагерь — он даже скостил нам вторую связку лент и одно зеркальце, и похоже было, что готов скостить и что-нибудь ещё. Видно, в натуре она у них священная, эта невкусная голубая антилопа, раз он идёт на такие жертвы. Мы переглянулись, покачали головами и кивнули на генерал-гауляйтера колонии — типа, он тут самый главный, и решать — ему. Тот, сам с немалым трудом сдерживая смех, посопев и покряхтев, выторговал обратно ещё один колокольчик, да и согласился на ограничение. Выторгованное, впрочем, снова перекочевало к бушменам при определении границ зоны действия "охотничьей лицензии", которую мы хотели расширить. Добавка ещё парочки связок ленточек и связки бус дала нашим охотникам право выхода к бухте Фолс-Бей и аж до середины Капского полуострова. С тяжким вздохом мы переглянулись и выложили перед ним "настоящее" сокровище — стальные топорик, большой нож и средний.