Анабасис. Греческая история

⁷⁰ Слово «настоящего» добавлено мною для смысла, так как обыкновенно под «твоим отцом» здесь разумеют Агиса. (Впервые правильно понял это место О. Келлер (в его издании «Греческой истории» Ксенофонта). — С. Л.) Эта ошибка очень стара и освящена авторитетом древности: уже Плутарх именно так понял это место. При этом в дальнейшем получается бессмыслица; не будучи в силах справиться с нею, Плутарх в одном месте (Агесилай, III, 6) слова «на десятый месяц» заменил выражением: «более чем через десять месяцев», в другом (Алкивиад, 23): «по истечении которых (десяти месяцев)». Вслед за Плутархом и новейшие комментаторы видят в «твоем отце» Агиса, а чтобы получился смысл, предлагают всевозможные «поправки» к дошедшему до нас тексту Ксенофонта. Настоящим отцом Леотихида, по сообщению самосского историка IV в. до н. э. перипатетика Дурида (очень доверять которому не стоит, так как он большой любитель сенсационных анекдотов) (Ed. Meyer, Gesch. d. Alt. III, 258, § 152; IV, 64, § 422 с примеч. Основные свидетельства о нем: Jacoby, Fragmente der Griechischen Historiker, 76,T. 8,T. 11, F. 67,70. Ср. также: В. Бузескул. Введение в историю Греции. 3-е изд. П.: 1915. С. 174.), был якобы Алкивиад (Плутарх, Агесилай, 3, со ссылкой на Дурида; Алкивиад, 20; Лисандр, 22; Павсаний, III, 8, 7—10, сообщая об этих событиях, имени Алкивиада не упоминает). Алкивиад якобы соблазнил Тимею, жену Агиса, не удовольствия и озорства ради, а из честолюбия, желая, чтобы его потомки царствовали в Спарте. Наряду с версией, дружественной Агесилаю, имевшей источником Ксенофонта, существовала и другая, дружественная Леотихиду. К ней восходит сообщение Павсания (III, 8, 7). В противоположность Дуриду, Павсаний не верит сплетне об Алкивиаде. По его словам, Агис совершил необдуманный шаг по отношению к своему сыну Леотихиду; какой-то злой демон внушил ему заявить в присутствии эфоров, что он не считает Леотихида своим сыном. Впоследствии Агисом овладело раскаяние; когда его больного несли на родину из Аркадии, во время нахождения его в Герее он поклялся в присутствии многочисленных свидетелей, что Леотихид — его настоящий сын, и просил их с мольбой и слезами довести это до сведения лакедемонян. Надо, однако, думать, что рассказ о заявлении Агиса в присутствии эфоров создан под влиянием точь-в-точь такого же рассказа Геродота (VI, 63 и 69) о спартанском царе Аристоне и его сыне Демарате, на что указывает и сам Павсаний. Достаточно сравнить свидетельства Геродота (VI, 63) и Павсания (III, 8, 7). Поэтому быть уверенным в правильности сообщения, будто Агис когда-то сам отрекся от своего сына, нельзя. Как я показал в своей статье «Zum politischen Kampf in Sparta gegen Ende des V Jahrhunderts» («Klio», 21, 1927, c. 404–420), обвинение спартанского царя в незаконном рождении было шаблонным приемом, которым пользовались для устранения царей неугодного направления.

⁷¹ Выступление Диопифа было, разумеется, инспирировано партией Леотихида. Относительно приводимого здесь прорицания Плутарх (Агесилай, 3) рассказывает следующее: «В Спарте жил в это время прорицатель Диопиф, ум его был преисполнен всякими старинными прорицаниями, и вообще он считался в божественных делах мудрым выдающимся человеком. Он заявил, что будет грехом, если спартанцы выберут царем хромого (Агесилай был хромым), и прочел во время разбора этого дела следующее прорицание:

Гордая Спарта! Хотя у тебя и здоровые ноги,
Бойся: ты можешь взрастить на престоле хромое царенье;
 Долго ты будешь тогда изнывать от нежданной болезни,
Долго ты будешь носиться по волнам убийственной брани».

Это же прорицание приведено в Плутарховой биографии Лисандра, 22, и у Павсания (III, 8, 9).

⁷² Обе царские фамилии в Спарте считались потомками Гилла, сына Геракла.

⁷³ Бесправные спартанцы, ждавшие со дня на день своей эмансипации, не могли не видеть в избрании царем Агесилая прямого вызова; вот почему Ксенофонт и рассказывает о восстании Кинадона в непосредственной связи с воцарением Агесилая. Предвещание жреца — конечно, обычная в Спарте инсценировка.

⁷⁴ Именно Гераклу, Зевсу и Диоскурам.