Анафем

— Это та, где странствующий фраа должен посетить несколько матиков, разбросанных по карте случайным образом?

— Да, и задача в том, чтобы найти кратчайший путь, при котором он посетит все.

— Я, кажется, понял, о чём ты. Можно составить полный список всех возможных маршрутов...

— Но на такое решение уйдёт вечность, — сказал Ороло. — В машине светителя Грода можно создать своего рода генерализованную модель сценария, а затем настроить машину так, чтобы она рассматривала все возможные маршруты одновременно.

— То есть состояние такой машины не определено в любой наперёд заданный момент времени, а представляет собой суперпозицию квантовых состояний.

— Да, как у элементарной частицы спин правый или левый. Она в обоих состояниях одновременно...

— Пока не появится наблюдатель, — сказал я, — и тогда волновая функция коллапсирует. Значит, в случае машины светителя Грода в конце концов появляется наблюдатель...

— И волновая функция машины коллапсирует. Её конечное состояние и есть ответ. Кажется, ита говорят «выход». — Ороло улыбнулся, произнося чужое жаргонное словцо.

— Я согласен, что мышление часто похоже на этот процесс, — сказал я. — У тебя в голове — каша из смутных соображений. Вдруг щёлк! Всё коллапсирует, остаётся один ясный ответ, и ты чувствуешь, что он правильный. Но нельзя списывать на квантовые эффекты всё, что происходит внезапно.

— Да, — сказал Ороло. — Теперь ты понимаешь, к чему я клоню, говоря о контрфактуальных космосах?

— Не понимал, пока ты не заговорил о квантовой теорике, — сказал я. — Однако уже некоторое время было ясно, что ты разрабатываешь теорию сознания. Ты упомянул несколько разных явлений, знакомых каждому, кто заглядывал в себя — я не буду перечислять, — и пытаешься их объединить...

— Моя единая теория сознания, — пошутил Ороло.

— Да, и ты говоришь, что всё коренится в способности мозга строить внутри себя модели контрфактуальных космосов, прокручивать их во времени, оценивать правдоподобность и так далее. Полный бред, если считать мозг обычным синапом.

— Согласен, — сказал Ороло. — Только на создание этих моделей потребовались бы огромные вычислительные мощности, не говоря уже о прокрутке. Природа должна была отыскать более эффективные способы.

— И тут ты выложил квантовую карту, полностью изменившую игру. Достаточно постоянно иметь в голове одну генерализованную модель космоса — вроде той карты, с помощью которой машина светителя Грода решает задачу о ленивом страннике. Модель существует в большом количестве возможных состояний, и ты можешь задавать ей самые разные вопросы.

— Я рад, что теперь ты понимаешь это так же, как и я, — сказал Ороло. — У меня только одна мелкая придирка.

— Начинается, — проговорил я.

— Иначеские традиции живучи, — сказал Ороло. — И одна из старейших традиций — учить фидов квантовой теорике так, как открывали её теоры во времена Предвестий. Тебя, Эразмас, учили так же. Даже не будь мы знакомы раньше, я бы понял это по твоему словарю: «представляет собой суперпозицию квантовых состояний», «наблюдение ведёт к коллапсу волновой функции» и так далее.

— Да. Я вижу, к чему ты клонишь. Целые ордена теоров, существующие не одну тысячу лет, используют совершенно другие модели и терминологию.

— Да, — сказал Ороло. — Угадай, какая модель, какая терминология мне ближе?

— Наверное, чем поликосмичнее, тем лучше.

— Конечно! Поэтому всякий раз, как ты принимаешься обсуждать квантовые явления в старой терминологии...

— В версии для фидов?

— Да. Я вынужден мысленно переводить твои слова на язык поликосмизма. Например, в случае частицы с правым или левым спином...

— Ты сказал бы, что в момент наблюдения — когда спин повлиял на остальной космос — происходит бифуркация, и космос разветвляется на два отдельных, причинно независимых космоса, которые дальше живут сами по себе.

— Ты почти понял. Однако лучше сказать, что до наблюдения оба космоса существуют и между ними есть слабая интерференция. А после наблюдения начинают жить сами по себе.

— А теперь, — сказал я, — мы можем поговорить о том, какой это по мнению большинства бред.

Ороло пожал плечами.

— И тем не менее очень многие теоры рано или поздно приходят к этому представлению, потому что другие в конечном счете оказываются ещё бредовее.

— Ладно. Кажется, я знаю, что дальше. Ты хочешь, чтобы я переформулировал твою теорию мозга в терминах поликосмической интерпретации квантовой теорики.

— Если тебя не затруднит, — сказал Ороло с лёгким поклоном.

— Ладно. Предполагается, что в мозг загружена довольно точная модель космоса, в котором он находится.

— По крайней мере части этого космоса. Ему не нужна, например, хорошая модель далёких галактик.

— Хорошо. И в терминах старой интерпретации, которой учат фидов, состояние модели представляет собой суперпозицию многих возможных настоящих и будущих состояний нашего космоса — или хотя бы его модели.

Ороло поднял палец.

— Не нашего космоса, а...

— Гипотетических альтернативных космосов, слегка отличающихся от нашего.

— Отлично. И как же работает генерализованная модель космосов, которую каждый из нас носит в голове?