Анафем

— Что пока тендер работает, мы можем жить в скафандрах долгое время, — закончил я.

— Да.

— Скафандр совсем не такой, как был на небесном эмиссаре, — заметил фраа Оза. — Сложнее.

— Мастерская работа! — сказал я, жалея, что Корд не может полюбоваться кольцевым подшипником на талии скафандра, сразу под чёрной дверцей, позволявшим Арсибальту двигать плечами и бёдрами независимо.

— Буквально невероятно, — был вердикт Арсибальта. — При всём моём уважении к фраа и суурам на конвоксе, я не в силах поверить, что они за столь короткий срок создали такое сложное устройство.

— Это не они, — сказал Джезри. — Скафандр был разработан, до последней мелочи, двадцать шесть столетий назад.

— Во время Большого кома? — спросил Самманн.

— Да. И тогдашний конвокс работал над ним несколько лет. Чертежи хранились в конценте светителя Реба; в Третье разорение их спасли фраа и сууры, всю жизнь носившие эти книги за плечами. В прошлом году, когда Геометры впервые появились на околоарбской орбите, прошла череда воко, о которой мы в Эдхаре ничего не знали. Призывали инаков-умельцев, которые смогли возродить программу. На это... — Джезри похлопал Арсибальта по плечу, — и это... — он махнул в сторону шармана, — потрачены немыслимые деньги. Обратите внимание на крепёж. — Джезри развернул Арсибальта, чтобы мы увидели его спину, и указал на три паза, образующих такой же треугольник, как выступы на шармане. — Получается единая конструкция. Там что нам не потребуется мебель. Никаких амортизационных кресел. При запуске воздушные мешки скафандра раздуются — это и будет амортизационная подушка.

— Впечатляет, — заметил Самманн. — Одного мы в них не сможем — двигаться незаметно.

Все недоумевающе уставились на него. Самманн с улыбкой указал на грудь Арсибальта, расцвеченную спиль-изображением, буквенно-цифровыми табло и лампочками-индикаторами.

— Какая уж тут скрытность!

Грато шагнул вперёд, ухватился за едва заметный выступ ГТС на уровне ключиц и потянул. Оттуда выехала шторка и упёрлась в паз сразу над поясным подшипником, закрыв все индикаторы и табло. Арсибальт стал матово-чёрным с головы до пят, словно глыба влажного угля.

— Замечательно, — проговорил Оза. — Особенно учитывая, что когда ты, фраа Джезри, отправлялся в космос с небесным эмиссаром, их ещё не было.

Джезри кивнул.

— Теперь их шестнадцать.

— Но нас здесь одиннадцать! — раздался из микрофона голос Арсибальта. Мы и забыли про него. Он скелекистью нащупал на груди крепление шторки и убрал её наверх. На экране были его выпученные от изумления глаза, комически увеличенные объективом.

— Верно, — сказал Джезри.

— Вывод очевиден, — вступил в разговор Лио, — но я всё-таки произнесу его вслух: нам нельзя провалить операцию. То же с пусковыми установками. Они секретные. Основанию, которое почти все сведения об Арбе черпает из перехватов массовой культуры, узнать про них неоткуда. Они замаскированы, так что сверху их разглядеть трудно. Но после первого же запуска разведка Геометров получит их тепловую сигнатуру, и маскировке конец. Значит, ракеты должны взлететь одновременно. Их около двух сотен. Все запустят в одно и то же десятиминутное стартовое окно, до которого осталось три дня. Одиннадцать будут нести «шарманы» с членами нашей ячейки. Ещё несколько — снаряжение и припасы.

— А остальные? — спросил Самманн.

Лио промолчал, хоть и покосился на меня. Мы оба подумали про Всеобщие уничтожители.

— Помехи и ложные цели, — сказал наконец Лио.

— И что мы должны будем там делать?

— Собрать грузы на реактивную платформу — «пилотируемый аппарат» было бы слишком громким названием, — которая выведет нас на новую орбиту, — сказал Лио. — На этой орбите мы встретимся с «Дабан Урнудом».

— Мог бы и не объяснять, — сказал Джезри. — На самом деле фраа Арсибальт интересовался...

Фраа Оза выступил вперёд и взглядом спросил у Лио разрешения ответить. Предводитель долистов говорил редко, так что сейчас все повернулись к нему.

— Для таких, как вы, самым трудным будет не выполнение поставленной задачи, а унизительная неопределённость, проистекающая из того, что вы не знаете всего плана. Эти чувства могут негативно сказаться на ваших действиях. Сейчас вы должны решить: двигаться дальше, понимая, что всего плана вам, возможно, не откроют, а если и откроют, в нем могут обнаружиться явные изъяны; либо уступить приготовленные для вас скафандры другим.

Оза шагнул назад. Минуту все молчали, принимая решение. Впрочем, я неточно выразился. То, что происходило у меня в голове, не было связано с вопросом «как поступить?». Выйти сейчас из ячейки было немыслимо. Ни о каком выборе речи не шло. Фраа Оза, посвятивший жизнь подготовке именно к таким ситуациям, без сомнения, отлично это знал. На самом деле он не предлагал нам ничего решать. Просто вежливо попросил нас заткнуться и перейти к непосредственным задачам.