Анагел мой. Колесница Богов

Он поднял голову и невесело фыркнул: Субстанты, эти проклятые Люди-Камни, лезли вниз, к нему, завывая, кто от возбуждения, кто от страха. А как же не выть, столько ран и вдруг встал… И всё. Риур понял, что сил бежать нету. Минута, две максимум — это его фора. Он качнулся, глубоко вздохнул. И рывком бросился бежать, туда, где Ора, где его сумка с аптечкой. Как же мы зависим от наших приборов, подумалось вдруг, а тело до конца не настроили. И мозги, ругнул еще раз сам себя. Преследователей было всего пятеро. Впереди — Ваат, неспешный, уверенный, что раненый никуда не убежит. За ним четверо, один заносит руку для броска, но вождь остановил его. Риур бежал, спотыкаясь, непрестанно оглядываясь. Хоть бы камень какой острый, что ли… А, вот один. Попытался подхватить, не смог, чуть не свалился. Выплюнул кислую кровь, и остановился, тяжело дыша. Пошёл шагом. Плевать уже. Прости, Младший… Вождь остановил своих людей взмахом руки. Пусть уже далековато от пещеры, но Ваат не боялся. Да и что этот раненый странный чужак мог сделать? Тоже мне, воин.

Риур остановился. Ноги сами подкосились и он тяжело упал на колени, продолжая зажимать дырку в груди. И, увидев перед собой босые ноги, огрубевшие от хождения босиком, поднял голову.

— Ри-Ур думал, Ваат не знает про дух жизни? Он убивает. Когда в нём нет жизни, он убивает.

— Откуда Ваат знает про дух жизни?

— Мраа дал нам такой. У нас больше нет. Я возьму твой.

— Если раньше Риур не убьёт Ваата.

Вождь опять ощерил зубы:

— Сын Мраа не боится Ри-Ура. Если он…

Ваат замолк и обернулся на шум позади. И сдавленно захрипел, когда увидел бьющиеся в агонии тела своих людей, над которыми стояла Ора, с длинным костяным отщепом, заточенным на камне и обожженным на костре, и с которого медленно капала кровь людей Мраа. В другой руке — копьё, занесённое для броска.

— Ты… — только и успел сказать Ваат.

Отточенная годами практика метания не подвела и в этот раз. Коротко свистнув, копьё Оры пробило с хрустом горло смуглого вождя, опрокинув его навзничь. Тот захрипел, забив ногами по мелкому щебню, пытаясь выдернуть древко, но еще больше рвал рану, заливая всё вокруг кровью. Забился ещё сильнее, выгибаясь, да так и затих, стиснув копьё скрюченными пальцами.

Риур тоже упал, даже не пытаясь выставить руки перед собой. Лишь где-то в глубине сознания возникла удивлённая мысль — а как она так быстро очнулась… Впрочем, хорошо, что очнулась. И плохо: она не медик, всё, что сможет — донести его до стоянки. А сколько до неё? А преследователи? Если она его потащит, то преследователи, если есть таковые, нагонят быстро. Ора не выстоит. И из него боец никакой. И с затихающим новым удивлением почувствовал, как ему в руку вложили тяжёлую коробочку, его же рукой приложили к кровоточащей дыре в грудине, как впиваются в открытую рану иголки аптечки, которая недовольно зажужжала, прилипнув намертво к телу, активируя стягивающие пластины, больно потянувшие края раны… Ну вот, уже тактильные галлюцинации начинаются, усмехнулся Риур.

Додумать он не успел: Ора одним рывком дёрнула его с земли, приподняла, и, ахнув от натуги, закинула себе на плечи.

— Брось ты… — попытался образумить Риур, но мысли вдруг сплелись в один непонятный узор и он отключился.

Дальше всё было сплошным бесформенным клубком воспоминаний. Долгая тряска — его куда-то несли, иногда останавливаясь. Потом опять несли.

Дым костра.

Запах мокрой травы.

Боль от чего-то острого в боку, и так несколько раз, пока Риур не сообразил, что ему зашивают рану. Но сопротивляться сил не было. Лишь мелькнула вялая мысль, что, скорее всего, аптечки все закончились. И опять беспамятство.

Чьи-то руки, бережно укрывающие его чем-то мягким. Кто-то вливает в рот тёплую жидкость, где ещё чувствуются стимуляторы. От которых его долго рвёт и от чего опять провал в памяти. Снова запах дыма от костра. Тёплая кашица, которую ему запихивают в рот, уговаривая съесть. Невкусно, но желудок благодарно отзывается.