Анагел мой. Колесница Богов

Девушка не отвечала. Риур активировал на блоке дополнительные стимуляторы, постоял мгновение, глядя, как разглаживаются морщинки на лице Ва. И медленно пошёл в пищевой блок. Не мешало бы перекусить… Сходить на охоту, что ли? Да какая охота. Камера охлаждения в пищевом блоке забита до отказа. Надо оттуда взять. И вдруг представился кусок оленины, поджаренный на углях… Риур невольно сглотнул слюну и подумал о том, что надо бы выйти наружу, костёр развести, да подышать свежим воздухом. Вот закончу дела…

*******

Кримм задумчиво рассматривал показания в своём блокноте, перелистывая страницы. Сделанные из тончайшего прочного пластика, со встроенным сенсорным кристаллически-активным покрытием, блокноты хранили всю информацию от начала исследовательской партии. Их потом переносили в Архив, где, подключив их к Центральному порталу, выкачивали всю информацию, которую потом систематизировали и заносили в специальные архивные ячейки, которыми можно было потом воспользоваться в любой момент. А потом уничтожали. Каждый блокнот имел свой идентификационный номер, присваиваемый каждой партии лично. Только Риур втайне надеялся, что Свитель Арссатан, мелкий Хранитель Младшего Клана из Архива, всё же не проболтается о том, что видел, как он, Риур, вытащил из хранилища три девственно чистых блокнота, не отмеченных никакими номерами. Да, голову потом снимут, но зато можно не опасаться, что внутренняя кодировка не позволит стереть лишнее. И никто не будет искать по порядковым номерам. Можно, конечно, попросту не записывать, но это уже было настолько в крови — чётко фиксировать всё происходящее, как проклятие какое-то…

— Что читаешь?

Кримм оторвался от чтения и поднял голову:

— Да всё то же самое… Не могу найти зацепки — кто и как сделал всё это. По-моему, прав ты: кто-то не из Наших.

— Я всегда прав! — напыщенно ответил Риур. И рассмеялся: — Младший, а толку искать? Они или мы — неважно, но дело было сделано. Меня волнует очень другой вопрос…

— М-м-м… какой? — опять отвлёкся от чтения Кримм.

— Ты ведь так не хотел участвовать во всём этом. И вдруг, такая неожиданность — лингватор загрузил, гипнокодирование под обоих отстроил, даже пару стимуляционных программ откатал. Ты чего, Младший? Азарт проснулся?

Кримм долго молчал, глядя спокойными глазами на Старшего. Риур его не торопил с ответом. Он знал, что тот ответит честно, поэтому просто ждал.

— Не знаю, — произнёс задумчиво Кримм. — Меня разрывают на части два момента: тщеславие и правдолюбие. Второе говорит, что так нельзя, что мы нарушаем вообще все Кодексы, вмешиваясь во всё. Сам помнишь, авантюризм хоть и присущ всем, у нас это считается одним из этических преступлений. Но меня мало волнует тот момент, что это против правил. Я уже не говорю о связи с Субстантами. И о себе, если ты понимаешь, о чём я. А твой проект… Вот знаю, что нельзя, неправильно, и тут меня начинает подбивать на преступление первый момент — тщеславие. История подтверждает правило, что тщеславие либо загонит тебя к звездам, либо опустит в глубокую яму. У меня никогда не было звёзд в жизни. Я не говорю про эти… — Он поднял палец вверх и усмехнулся: — Ты понимаешь, да? Ты ввязался в исследовательскую авантюру, ты, мой Старший не только в Родовом Доме, но и мой старший брат-сородич. Ты подал дикую идею, которая способна либо разрушить всё, либо… либо сделать невероятный скачок в эволюции этой планеты. Куда он приведёт, к звёздам или в яму — никто не знает. Но авантюризм есть и у меня. Я тоже хочу знать, что будет. Тоже видеть новую ветвь эволюции, даже если она заглохнет в начале пути. Но не сделаешь — не узнаешь, верно? Да и тот факт, что ты мой Старший брат — кто же сородича бросает? Хирург ты великолепный, но биохимика у тебя хромает. Как и нелюбимая тобой квантовая физика. Ты прекрасный нейролог и химик, блестящий математик и безупречный астрофизик, но ты никудышный биолог и совсем уж никчёмный геолог, хотя как специалист по выживанию ты довольно высокого уровня. То, что у тебя хромает в знаниях — есть во мне. И наоборот. Почему бы не побыть нам одним целым?

Риур судорожно вздохнул. Кримм, его Младший, который вечно гонял его, спорил, отрицал, настаивал и отвергал, его Кримм, уже сто два сезона мотающийся с ним по партиям и планетам…

— Тщеславие. А вдруг ты прав? Я тоже хочу быть на вершине горы. У нас одна кровь Первых Предков, Трёх Отцов Дома. И я хочу поделить славу на двоих. Или сложить голову вместе. Вот и всё. Осуждаешь, Старший?

Риур захлопал глазами. Потом расхохотался, заливисто, взахлёб, вытирая слёзы. Смеялся долго, постепенно успокаиваясь и приходя в себя. В конце концов затих и вздохнул:

— Я всё же понял одну вещь. Люблю тебя, дурака. За что осуждать? За собственный мой авантюрный план? В случае провала которого не только мне, но и тебе башку оторвут и выбросят. Нет, не осуждаю. Горжусь. Правда. Не так страшно будет помирать. А тебе и вообще что вспомнить.

Кримм улыбнулся:

— Да ладно? Ты? Мной гордишься? Я заслужил уважение Старшего? Ух…

— Не иронизируй.

— Ни в коем случае. Я вправду очень польщён.