Анахрон

Девка надулась. К своей тахте направилась, прочь из комнаты.

Сигизмунд ее остановить хотел. Позвал:

— Двала!

Она остановилась в дверях и рявкнула со слезой:

— Нэй двала!

И вышла.

Вот так. Не Двала. Стало быть, «Двала» — не имя. Или не ее имя. Ладно, как там ту юродивую звали? Которая яму копала? Маша? Спасибо хоть не Лизавета Смердящая…

Ладно, мириться с юродивой надо. Негоже блаженных обижать.

Девка, надувшись, сидела на тахте. Когда он вошел, повернулась в его сторону.

— Ну, — сказал Сигизмунд. — Давай мириться. Давай мир. Дружба. Май. Труд. Фройндшафт. Френдшип. О'кей? Ты — нэй Двала. Ты — Маша. Лады?

Видимо, желая сделать ему приятное, девка выдавила:

— Окэй.

— Вот и хорошо, — обрадовался Сигизмунд. — Пойдем, покажу что-то.

Он поманил ее за собой. Она помедлила немного и встала с тахты.

Для начала Сигизмунд решил поразить воображение блаженной наиболее грандиозным даром. Про секондхендовское происхождение чуда благоразумно решил умолчать.

С другой стороны, там, у себя в землянке, они, небось, все друг за другом донашивали, а сапогов у дядьев

—бородачей, поди, на всех одна пара и водилась.

Девка толклась рядом, задирая голову, — смотрела, как Сигизмунд снимает с полки над вешалкой большой хрустящий пакет.

Сигизмунд с пакетом пошел в ее комнату и водрузил пакет на тахту. Отошел, скрестил руки на груди. Стал наблюдать.

Девка ходила вокруг пакета, не решаясь дотронуться. Обертка ее смущает, что ли? Сигизмунд махнул ей, чтоб снимала бумагу. Бесполезно. Не доходит.

Тогда, потеряв терпение, сам сорвал бумагу, и открылась шубка. Тот самый ромбический фальшивый леопард, щедрый взнос Сашка в дружбу народов.

Фальшивый леопард дурковатую девку потряс. У нее даже челюсть отвисла.

Сигизмунд почувствовал разочарование. Он-то думал, что она ахать-охать примется.

Синтетическая шубка была богата статическим электричеством. И когда девка робко погладила мех, исправно выдала искру.

Девка отскочила. С обидой посмотрела на Сигизмунда. Решила, что новую пакость ей подстроил.

Сигизмунд про себя выругался. Додумался обучать юродивую бояться Дяди Тока, а потом вот так, без всякой подготовки, вручать ей синтетическую шубу. Теперь шугаться будет.

Покачал головой, поулыбался, сам потрогал шубу. Несколько раз ладонью провел. Шуба молчала.

Взял девку за руку. К шубе руку ее хотел поднести. Она упиралась, мотала головой, бубнила что-то. И опять губы надула. Ну что ты будешь делать!

Сигизмунд выпустил девку и обратил к ней укоризненные речи.

— Да где ж я тебе натуральную-то возьму! У Сашка в ящиках натуральную фиг откопаешь! Впрочем, там и натуральную откопать можно. Только ее лучше сразу закопать. Не лысую же на тебя надевать, ты, дура… Да и вообще — дареному коню…

Девка смотрела туповато. Сигизмунд видел, что не верит она ему.

Зазвонил телефон. Оставив девку наедине с шубой, Сигизмунд пошел на зов.

Звонила экс-супруга. Была неоригинальна и неизобретательна. Сигизмунд не дал ей даже развернуться. Тут же перебил. Сказал, что очень занят. Что у него совещание.

Переключил телефон на автоответчик и вернулся в девкину комнату. Блин, уже второй день эту комнату «девкиной» называю.

Тем временем девка успела наладить с шубой контакт. Подкрадывалась, трогала пальцем. Ждала подвоха. Шуба безмятежно лежала.

Увидев Сигизмунда, девка подскочила к нему и начала возбужденно говорить. Одной рукой в шубу тыкала.

Тут шуба зашевелилась. Сигизмунд вздрогнул. Из-под шубы высунулся кобель. Девка хихикнула. Сигизмунд обозлился.

Подскочил, схватил кобеля за ошейник и хвост и выбросил из комнаты. Кобель, впрочем, не обиделся. Тут же вернулся.

Девка еще раз показала на шубу. Обвела пальцем ромбы узора, спросила о чем-то. Видать, узоры ее занимали.

Сигизмунд пожал плечами. Ромбы как ромбы. Леопард с поточной линии.

А девка не унималась. Что-то не давало ей покоя.

Наконец она произнесла длинную фразу, разделяя слова на слоги, после чего встала на четвереньки, выгнула спину и зарычала.

Ага, ясно! Интересуется, из какого такого дивного зверя одежка сия пошита. Вот оно что…

Сигизмунд понял, как ответить. Сперва ужас на лице изобразил. А потом походил на задних лапах, будто медведь, в грудь себя несколько раз стукнул гулко. Словом, гуманоид. Свиреп, ужасен. Вот такого заради твоей шубки, девка, завалили. Поняла?

Да, прекрасно, Сигизмунд Борисович, вечерок проводите. А ведь четвертый десяток разменяли. К утру, глядишь, рогатку ладить начнете. Вы ведь совершеннолетний, вам бинтовую резину без худого слова в аптеке продадут. Вот и воспользуетесь.

Подумалось о том, что сейчас, в эту самую минуту, Наталья, небось, трудится

— разные гадости ему на автоответчик наговаривает. «Знаю я, какое у тебя совещание! Водку жрешь, небось, с дружками, вот какое у тебя совещание!»

А вот и не водку, Наталья Константиновна. А вот и не с дружками, разлюбезная. Только хрен догадаетесь, чем ваш бывший благоверный ноне занят.

С помощью сложной пантомимы девка допытывалась у Сигизмунда: нешто он сам, своими руками, такого ужасного ромбического леопардоида завалил? И где подобное водится?