Анахрон. Книга первая

Сигизмунд засел за компьютер. Взял листки с незамысловатыми задачками. Едва начал осчастливливать Прохорову И., как зазвонил телефон.

Сигизмунд снял трубку и произнес:

— Верный Хаген слушает.

Звонил Мурр. Он ничуть не удивился. В тех причудливых мирах, где обретался Мурр, еще и похлеще случалось.

— Это Мурр, — сказал он. — Как девушка?

Мурр не знал, конечно, что Лантхильда — двала. То есть, если по-русски, что юродива она и безумна. Мурр ничего не знал. Но почему-то Сигизмунду было приятно, что Мурр ее называет «девушкой». Как будто она — равноправный член общества.

— Оклемалась, — сказал Сигизмунд. — Вон, по квартире шастает. Мяса кус сожрала, не подавилась. Поправляется.

— Этот рыжий — толковый парень, — заметил Мурр. — Мне он понравился.

— Утром звонил, спрашивал.

— Правильно, — одобрил Мурр. — Я тоже так всегда делал.

И начал рассказывать о своем творческом поиске. Собственно, от поиска Мурр и оторвался, чтобы позвонить — справиться о здоровье девушки.

Разговоры о творческих поисках естественно и непринужденно перетекли в разговор о безденежье. И о том, что достало.

Сигизмунд сказал:

— Я тут пробую договориться на одной студии…

Мурр знал, что Сигизмунд искренне ценит его творчество. Но насчет студии не поверил.

Сигизмунд знал, что Мурр знает… На том и распрощались.

Сигизмунд хотел вернуться к работе. Но Лантхильда, улучив момент, когда он отвлекся, слезла с дивана и подобралась поближе, засматривая ему в лицо. Носом шумно потянула. Сунулась с другого боку. По плечу погладила. Умильным глазом покосила. Словом, вилась.

— Что надо? — спросил Сигизмунд.

Девка обрадовалась. Бурно заговорила. Руками стала махать. Стаканчик с карандашами своротила — по нелепости.

— Ну? — перебил Сигизмунд. Он видел, что она что-то выклянчивает. Не успела оклематься — и уже садится на шею.

Лантхильда потупилась. Зажеманилась. Потом сказала:

— Махта-харья Сигисмундс. Вильяу сехван ого… гиба мис оготиви.

— А! — понял Сигизмунд. — Ти-ви. Телевизор, что ли? Ящик поглазеть решила?

И показал на выключенный телевизор.

— Ти-ви, девка?

— Нии, — протяжно сказала Лантхильда. — Нии. — Показала на «ленивку»: — Хири оготиви. — Подошла к телевизору, любовно погладила пальцами экран, оставив четыре полоски на пыльной поверхности: — Хири ого…

— Да уж, ого, — согласился Сигизмунд. — Только я работать собираюсь. Потому кыш. Поняла?

Лантхильда поняла. Огорчилась. Надула губы. Глянула исподлобья. Повертелась вокруг Сигизмунда. Но он уже ушел в работу. Вздохнула тяжело. И ушла. В девичью «светелку».

Сигизмунд торопился покончить с постыдным промыслом. Лантхильда испарилась из его мыслей, и несколько часов он даже не вспоминал о ней.

Около полуночи оторвался от компьютера. Повизжал матричным принтером — распечатал.

Решил полночные новости посмотреть — итоговые. Не то совсем тут замшеешь с дурой бесноватой наедине сидючи. «Ого», стало быть, включить.

Привычно потянулся за «ленивкой»… «Ленивки» на месте не было. Так. Встал, поискал по комнате — может, положил куда-нибудь в непривычное место. От волнения.

Не найдя, направился в «светелку» — карать.

Лантхильда спала, сжимая оготиви в кулаке. Сигизмунд хотел было прогневаться, но почти против своей воли развеселился. Укрыл юродивую получше, чтобы не простужалась во сне. Пошел обратно к телевизору и включил ого по старинке — нажатием кнопки. Утрудил себя.

* * *

Утром понедельника Сигизмунд опять пробужен был Лантхильдой, которая бойко тарахтела по телефону. Мышкой двигала, хихикала. Лежа на диване, Сигизмунд прислушался. С удивлением сообразил, что понимает, о чем она рассказывает. В общих чертах, конечно. Основными персонажами ее повествования были «ого», «оготиви» и какой-то «йайаманна». Несколько раз мелькало и его имя — «Сигисмундс».

У Лантхильды начался сильнейший насморк. Босиком после реанимирования ходила — допрыгалась!

Сейчас Сигизмунд без труда слышал короткие гудки в трубке. Девка опять разговаривала с выключенным телефоном.

Когда он закопошился и сел на диване, Лантхильда испугалась. Брякнула трубку, съежилась. Он махнул ей рукой, чтобы вышла, и стал одеваться.

Завтракали в молчании. Ели «хлифс» с сыром и пили кофе. Сигизмунд был мрачен. Думал о предстоящем: разговоры на заводике, надо бы еще в ПИБ заехать. Все малорадостно. Как ни верти, а Лантхильду придется одну оставлять. На целый день. Боязно, конечно. Как дитё малое.

А она кофе попивала и поглядывала на него исподтишка. Видно, думала, что сердится за что-то.

Подготовительную работу требуется провести. Инструкции по ТБ, то, се…

Сигизмунд показал девке на плиту. Спросил:

— Это что?

Лантхильда поморгала и ответила:

— Фидвор фоньос.

Сигизмунд сказал:

— В общем, так. Эту Фидворфоньос — нельзя. Чтоб пальцем не трогала, понятно?

И показал: ни-ни. Лантхильда кивнула. Сигизмунд выставил ее из кухни, чтоб не видела, и перекрыл газ.

Повел в свою комнату. Показал на розетку. Лантхильда отдернула руку — испугалась. А, помнишь! Сигизмунд милостиво покивал.

Показал на входную дверь. Провел пальцем по горлу: мол, зарежут. Придут оттуда и зарежут.