Аналитик Ада

– Слушай, Шелудивый, ты уже утомил меня своей болтовней! Расскажи лучше, как там у вас, в Раю?

Пёс почесал задней лапой за ухом, задумался.

– Рай – это свет, наполняющий тебя радостью и блаженством… – торжественно начал он.

– Так я и думал, – перебил его Костя и замолчал, погрузившись в свои мысли.

К концу дня они вышли к длинному оврагу. Подул холодный, пронизывающий ветер, идти становилось все трудней. Уже в сумерках они решили спуститься в овраг, чтобы укрыться от ветра и заночевать. Выбрав удобную прогалину, Костя сбросил рюкзак, размял плечи и углубился в заросли, чтобы собрать хворост для костра, Шелудивый увязался за ним.

Внезапно пёс насторожился, поставил уши домиком и повернул морду по ветру. Костя встревожено огляделся и замер: метрах в тридцати от него промелькнуло с десяток серых силуэтов. В первую секунду он принял их за собак, но, приглядевшись, понял: волки.

"Это конец", – подумал Костя, но, как ни странно, даже не испугался. В сознание прокралась малодушная мысль о том, что его страдания скоро закончатся. Костя бросил собранный хворост, оставив в руке лишь большую палку, и повернулся к окружающим его хищникам. А Шелудивый неожиданно выбежал навстречу лесным гостям, уселся, распластав по земле куцый хвост, запрокинул голову и упоительно завыл.

Это был ни на что не похожий первобытный вой. Волки, окружив их плотным кольцом, на миг замерли, будто в замешательстве. А потом, поднимая небу исхудавшие морды, подхватили эту дикую песню.

О чём она была? О тяготах кочевой жизни? О красоте зимней тайги? Костя слушал, не смея не то что шелохнуться – вздохнуть. И вряд ли смог бы сказать, сколько времени продолжался ночной концерт. Вой постепенно смолк, и стая растворилась в ночи так же неожиданно, как и появилась.

– Что это было? – прошептал Костя, когда оцепенение прошло.

– С животными у меня всегда лучше получалось, чем с людьми. Кстати, у тебя там ещё сухарик не завалялся? – и Шелудивый с умильным видом заглянул ему в глаза.

– Ты же им что-то сказал? – Костя, так и быть, достал из кармана последний сухарь.

– А как же! Сказал, что ты тощий и совершенно невкусный!

– Всё шутишь, – и Костя с благодарностью потрепал Шелудивого по загривку.

****

Наутро, выйдя из оврага по едва заметной тропке, они двинулись дальше и уже к полудню вышли на большую поляну. Посреди нее стоял запорошенный снегом домик с пышным кустом у крыльца. Из трубы поднимался дым.

– Ну, вот мы и пришли, дальше тебе одному, – пёс внимательно посмотрел на него, как бы прощаясь, и в этот момент Косте показалось, что он видит лицо деда. Он зажмурился, а когда открыл глаза – наваждение прошло.

– Спасибо, Шелудивый, ты, и правда, Ангел, хоть и болтливый.

Шелудивый ткнулся влажным носом ему в руку, вильнул хвостом и юркнул в лес – только его и видели.

****

Костя подошёл к дому, поднялся на крыльцо и постучал в дверь.

– Входи, мил человек! – отозвался приятный женский голос.

Из холодных сеней, где под потолком сушились душистые травы, он прошёл в небольшую натопленную горницу. На широкие половицы были брошены яркие домотканые половики. Весь угол занимала большая печь, рядом с которой хозяйничала средних лет женщина в длинном белом сарафане, расшитом васильками и ромашками. Под массивным столом развалился пушистый серый кот. Вкусно пахло борщом и свежими – с пылу, с жару – блинами.

– Здравствуйте, – Костя снял шапку, расстегнул пуховик и прислонился к косяку, рассматривая диковинные узоры на бревенчатых стенах.

– И тебе не хворать! – весело отозвалась хозяйка. – Ну, что стоишь? Мой руки да садись к столу!

Она накрыла стол расшитой серебром скатертью, придвинула гостю глиняную миску борща, положила горку блинов и поставила блюдце с мёдом.

– Давненько меня никто не навещал, – хозяйка села на табурет, взяла моток шерсти и толстые деревянные спицы. Кот немедленно устроился у ее ног – играть с клубком. – Меня зовут Кара, последняя из Оберегов, – представилась хозяйка.

– Оберегов? – переспросил Костя, и сам не заметив, как ополовинил борщ.

– Да, так называли хранителей Великой Книги Творца.

– Никогда о них не слышал, – Костя завороженно смотрел на ловкие, быстрые движения её рук: спицы мелькали, вязаная полоска удлинялась прямо на глазах.

– Зато я слышала, что ты венец Творца примерял, – рассмеялась Кара, – да велик он тебе оказался.

– Ничего я не мерил, – буркнул Костя, – и, вообще: откуда вы про меня знаете?

– Кто ж не знает Гуру – надежду человечества?

Костя густо покраснел и огляделся украдкой. В доме не было телевизора и интернета, наверняка, тоже. Да и после нескольких дней в тайге упоминание его офисного прозвища застало врасплох.

– Интересно всё-таки, откуда сведения?

– Говорю же: я из Оберегов, – отложив вязание, Кара погладила кота, запрыгнувшего ей на колени. – А они и лечить умели, и с духами общались.

– Похоже, это общение не пошло на пользу, раз вы остались одна, – съязвил Костя и сразу пожалел, что брякнул, не подумав.