Анализ фреймов. Эссе об организации повседневного опыта

Руководящие указания (типа режиссерских реплик и замечаний антрепренера), не предназначенные для ушей тех, кому адресовано представление, также могут быть неверно «фреймированы».

Многие рекламные агентства размечают свои сценарии, указывая, какие пункты надо особенно подчеркнуть. Послушаем теперь нервничающего диктора-новичка, когда он делает свое первое коммерческое объявление: «Хлеб Коллинза выпекается неспешно. Нажимайте на это, что означает — преподносите искренне и проникновенно. Каждый батон подрумянен со всех сторон ровно и красиво. Это восхитительно вкусный, здоровый, питательный хлеб. Когда вам задают вопросы бакалейщики — подчеркивайте это. Будьте уверены в себе, когда говорите о хлебе Коллинза»[600].

Бесс Мейерсон, бывшая мисс Америка и ведущая популярной телепрограммы «Большой куш», беседовала с рядовым участником программы. Ей вручили записку от одного работника производственного отдела студии, где сообщалось, что этот участник телешоу особо привязан к американскому городку Лондон Баунд, чтобы помочь ей внести дополнительные детали в свое интервью. Полагая, что записка — это досланная памятка об имени соревнующегося, ведущая представила его так: «Леди и джентльмены, а теперь поприветствуем мистера Лондона Баунда!»[601]

Как и двусмысленности, такие ошибочные определения фрейма можно классифицировать по основному спорному элементу, возникающему при его организации. Кроме того, полезно задавать себе вопросы об условиях, при которых возможны долговременные ошибки в определении фреймов. Предположительно ошибки, даже недолговечные, менее распространены, чем двусмысленности, хотя бы потому, что действия, которые индивид предпринимает на основании ложных исходных посылок, по-видимому, сами по себе порождают противоречия и повышают вероятность обнаружения того, что (и как) он делал неправильно. Тем не менее, продолжительные ошибки возможны, даже в отношении первичных схем интерпретации опыта.

Санта-Барбара. Целых шесть месяцев софа в их арендованной квартире казалась немного бугристой. И это была весьма странная бугристость — она явно и очень часто перемещалась, даже когда на софе никого не было. А вчера Мануэль Валенсия и его семья увидели, что бугор внезапно исчез. Причина этого обнаружилась под семейным холодильником. Там, свернувшись кольцом под урчащим аппаратом, лежал удав боа-констриктор весом двадцать фунтов и длиной семь футов.

Представители зоопарка предположили, что брошенный кем-то удав выполз ночью, чтобы подкормиться мышами в квартире. Еда в принципе могла сделать змею настолько ленивой, что она не возражала против того, чтобы иногда посидеть на ней. Эксперты по рептилиям добавили, что только огромное количество пиши, проглоченной удавом аж полгода назад, могло бы удержать его в софе столь долгое время. А семья Валенсия временно переселилась к родственникам[602].

III. Оправдания и споры.