Анализ фреймов.

Он пытался сосредоточиться и собрать свои мысли одинокими прогулками по улочкам Монпарнаса. Во время прогулок он везде и во всем находил какие-то знаки. «Вещи, которым прежде обычно не доставало осмысленности, теперь привлекли меня», — говорил он. Цветы в Люксембургском саду, казалось, кланялись ему, иногда приветливо, иногда предостерегающе. Облака с обликом животных предвещали зловещие события. Статуи пристально глядели на него, пытаясь что-то сказать. Обрывки бумаги в сточных канавах заключали в себе слова, которые он пытался сложить в связное повествование. Книги, которые он находил в уличных киосках и на развалах, казалось, специально «поджидали» его. Рисунок, вытисненный на кожаной обложке одной из них, похоже, что-то пророчил ему, и когда он открыл эту книгу, крошечная щепочка указала на нужное предложение. Прутья на земле складывались в начертания инициалов человека, который, как он боялся, преследовал его с намерением убить. Несвязанные, на первый взгляд, газетные новости оказывались связанными с его внутренними заботами и тревогами. Повсюду были рассеяны необходимые ему послания[930].

4. Следует упомянуть и другие искажения фреймов. Из повседневного опыта известно, что индивид либо спонтанно втягивается (с разной интенсивностью) в сценическое действо, либо посредством его фабрикации полностью выходит за рамки сцены. Но существуют и другие возможности. К примеру, человек может оказаться не в ладах с происходящим, поскольку в качестве единственно приемлемой для себя схемы действия он рассматривает нечто такое, что ему недоступно, не поддается фабрикации, зато естественно и непринужденно открывается другим. Следуя таким путем, он может психологически загнать себя в угол, стать чуждым миру окружающих его людей.

Самые поразительные примеры искажений фрейма обнаруживаются в революционные периоды религиозной или политической экзальтации, когда апокалиптические провозвестия о судьбах мира выбивают верующих из привычной колеи. Фестингер изучал случай некоего Боба Истмана, одного из приверженцев культа «конца света», «недоучившегося студента со специализацией в области управления образованием».