Анализ фреймов.

Обращаясь к проблеме рефлексивности и утверждая, что обыденный язык вполне адекватен предмету обсуждения, я в то же время не считаю, что лингвистические описания исключают другие аспекты темы. Полное, непосредственное и последовательное методологическое самосознание ориентировано на рефлексивную проблематику и избегает предметных исследований. Поэтому в ходе изложения я буду брать в кавычки слова, употребляемые в особом смысле, хотя кавычки обычно используются для самых разных целей[112]. Кавычки, по всей вероятности, имеют непосредственное отношение к проблеме фреймов, и контекст их употребления автоматически обеспечит моим читателям и мне единое понимание предмета обсуждения, хотя мы можем оказаться неспособными к экспликации исследовательских задач. Аналогичная постановка вопроса предпринята в философии обыденного языка. Я знаю, что постоянное «овитгенштейнивание» ключевого термина «реальность» придает ему некоторую легкую многозначность, но продолжаю настаивать на том, что тщательное исследование постепенно приведет нас к пониманию основ, порождающих эту многозначность, и что слово «реальность» как само собой разумеющееся можно принимать до тех пор, пока есть возможность установить, чем занят тот, кто говорит о «реальности».

Еще одно предостережение. Имеется немало веских оснований усомниться в развиваемом мной подходе. Я бы и сам усомнился, если бы не был его автором. Этот подход слишком книжный, слишком общий, слишком далекий от полевой работы, чтобы претендовать на нечто большее, чем на очередную умозрительную зарисовку. Некоторые проблемы, как будет отмечено далее, с трудом поддаются анализу с помощью принятой в книге системы аргументации. Я предлагаю ряд новых терминов, в некотором смысле «фундаментальных», хотя на протяжении многих лет это делают без особого прока и другие авторы. В то же время некоторые сюжеты будто сами напрашиваются в мое исследование, и потому мне не терпится дать общее представление об анализе фреймов, даже если другие задачи останутся невыполненными.

Еще одно опровержение авторской позиции. В книге рассматривается организация опыта, содержание сознания действующего индивида, а не организация общества. Я вообще не претендую на рассмотрение главных объектов социологии — социальной организации и социальной структуры. Эти объекты весьма тщательно изучались и продолжают изучаться безо всяких фреймов. Мое внимание сосредоточено не на структуре социальной жизни, а на структуре индивидуального опыта. Лично я полагаю общество первичным во всех отношениях, а любое участие в нем индивидов — вторичным, поэтому в данной работе рассматриваются исключительно объекты второго порядка. Это исследование имеет изъян даже в выборе предмета, поэтому не нужно искать в книге то, что автор и не предполагал обсуждать. Конечно, рассмотрение природы личностного опыта — а значит, самое серьезное изучение всего, что касается повседневной жизни индивида, — уже предполагает политически окрашенные импликации, причем консервативного толка. Развиваемый здесь подход не улавливает разницы между благополучными и обездоленными классами и, можно сказать, отвлекает внимание от подобных вопросов. Думаю, так оно и есть. У того, кто хотел бы бороться с ложным сознанием и пробуждать в людях их действительные интересы, очень много работы, потому что люди крепко спят. Я же не собираюсь петь колыбельные, а хочу просто-напросто украдкой понаблюдать за тем, как они храпят.