Анализ художественного произведения. Стиль и внутренняя форма

Читайте, деревья, стихи

Гезиода,Дивись Оссиановым гимнам, рябина!

(1, 214)

Пусть душа, словно озеро, плещет…

Духовной жаждою томим

В пустыне мрачной я влачился

……………..

И внял

я неба содроганьеИ горний ангелов полет,И гад морских подводный ходИ дольной розы прозябанье.

(Пушкин)

И нестерпимая тоска разъединенья

Пронзила сердце мне, и в этот миг

Все, все услышал

я —И трав вечерних пенье,Иречь воды, и камня мертвый крик.

(1,195)

В творчестве H. Заболоцкого варьируется и воспринятое через A.C. Пушкина ветхозаветное, как в приведенном примере, и афористическое: «У Бога нет мертвых, у Бога все живы» (Откровение Иоанна Богослова). Но живая душа «проявляется» лицом. Лицо в его лирике зачастую синонимично «лику», может быть, даже «образу». Например, памятное «Лицо коня» или «О красоте человеческих лиц»:

Есть лица – подобья ликующих песен.
Из этих, как солнце, сияющих нот
Составлена песня небесных высот.

(1, 297)

В стихотворении «Бетховен», например, Н. Заболоцкий создает образ музыканта-творца через образ Апокалипсиса («Свет пересилил свет, прошла сквозь тучу туча, / Гром двинулся на гром, в звезду вошла звезда»).

«И посреди престола и вокруг престола четыре животных полных глаз спереди и сзади. И первое животное подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лицо словно человеческое, и четвертое животное подобно орлу летящему» (Откровение Иоанна Богослова. 4; 6–7).

И пред лицом

пространства мировогоТакую мысль вложил ты в этот крик,Что слово с воплем вырвалось из словаИ стало музыкой, венчая львиный лик.

В рогах быка

опять запела лира,Пастушьей флейтой стала кость орла,И понял ты живую прелесть мираИ отделил добро его от зла.

И сквозь покой

пространства мировогоДо самых звезд прошел девятый вал…Откройся, мысль! Стань музыкою, слово,Ударь в сердца, чтоб мир торжествовал!

(Бетховен 1,211)

Это, как видим, не ницшеанское «Рождение трагедии из духа музыки», характерное для предшественников, это другая эпоха – рождения плоти музыки из духа времени.

Наступившее новое время осознавало себя временем победившим, в нем слышался голос, дававший надежду: «… жаждущему дам даром от источника воды живой. Побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет Мне сыном» (Откровение. 21:6, 7). Эта сыновья преемственность осознается художником Н. Заболоцким как сотворцом нового мира:

Два мира есть у человека:
Один, который нас творил,

Другой, который мы от векаТворим по мере наших сил.

Душа в невидимом блуждала,

Своими сказками полна,
Незрячим взором провожала
Природу внешнюю она.

Так, вероятно, мысль нагая,

Когда-то брошена в глуши,
Сама в себе изнемогая,
Моей не чувствует души.

(На закате. 1958)

Доминантная живописность поэзии Н. Заболоцкого имеет не только внешние художнические корни, она связана с глубинностью его мировидения: «Светильник тела есть глаз. Итак, если глаз твой будет чист, то все тело твое светло будет» (Матф. 6; 22).

Огромные глаза, как у нарядной куклы,
Раскрыты широко.

………………..

На что она глядит?….

А девочка глядит.

И в этом чистом взореОтображен весь мир до самого конца.

Он, этот дивный мир, поистине впервые

Очаровал ее, как чудо из чудес,
И в глубь души ее, как спутники живые,Вошли и этот дом, и сад, и лес.

(Детство. 1957)

В «Портрете»:

Когда потемки наступают
И приближается гроза,
Со дна души моей мерцают
Ее прекрасные глаза.

(1953)