Анализ крови

Он был примерно одних лет со мной. Я ожидал увидеть парня помоложе и был удивлен. Его светлые волосы были специально уложены слоями и высушены феном так, чтобы выглядеть сногсшибательно взъерошенными, рыжевато-светлая окладистая борода была аккуратно подстрижена, глаза были небесно-голубыми, черты лица соответствовали фотомодели, а золотистая кожа была лишена расширенных пор. Стареющий пляжный ловелас, неплохо сохранившийся.

Внутренние перегородки в доме были снесены, чтобы образовать освещенное проникающим сверху солнечным светом единое жилое пространство площадью тысяча квадратных футов. Мебель была из светлого дерева, стены устричного цвета. В воздухе чувствовался аромат лимонного масла. На стенах висели литографии на морскую тему, в одном углу стоял аквариум с соленой водой, другой занимала небольшая, но прекрасно оснащенная кухня, у дальней стены стояла разложенная кровать с хлопчатобумажным матрасом без пружин. Все было аккуратное, с иголочки, на своих местах.

Посреди комнаты пол понижался, и в углублении стоял модульный диван, обитый бутылочно-зеленым бархатом. Мы спустились вниз и сели. Хозяин предложил нам кофе из кофейника, уже стоявшего на столике.

Налив три чашки, он сел напротив нас, продолжая улыбаться, по-прежнему напуганный.

– Детектив Стёрджис… – Кармайкл перевел взгляд с меня на Майло, и тот обозначил себя кивком, – по телефону вы сказали, что это связано с Ноной Своуп.

– Совершенно верно, мистер Кармайкл.

– Должен предупредить вас с самого начала: боюсь, я мало чем смогу вам помочь. Я был почти незнаком с ней…

– Вы вместе с ней несколько раз выполняли курьерские услуги. – Майло достал карандаш и записную книжку.

– Три, от силы четыре раза, – нервно рассмеялся Кармайкл. – Она долго у нас не задержалась.

– Угу.

Отпив глоток кофе, Кармайкл поставил чашку и хрустнул пальцами. У него были руки качка: каждая мышца четко прорисована и исчерчена венами.

– Я не знаю, где она, – сказал он.

– Никто не говорит, что Нона пропала, мистер Кармайкл.

– Мне позвонила Джен Рэмбо и рассказала, в чем дело. Она сказала, вы забрали мое досье.

– Вас это беспокоит, мистер Кармайкл?

– Да, беспокоит. В нем содержатся сведения личного характера, и я не вижу, какое это может иметь отношение к чему бы то ни было.

Он пытался самоутвердиться, однако, несмотря на накачанную мускулатуру, было в нем что-то противоестественно слабое и детское.

– Мистер Кармайкл, по телефону вы разговаривали возбужденно и сейчас также нервничаете. Не хотите сказать нам, в чем дело?

Откинувшись назад, Майло закинул ногу на ногу.

Всегда очень трогательно наблюдать, как физически внушительный человек начинает рассыпаться на части – это все равно что быть свидетелем крушения памятника. Я увидел выражение лица светловолосого мужчины, и мне захотелось очутиться где-нибудь в другом месте.

– Расскажите нам всё, – предложил Майло.

– Это я сам во всем виноват, черт возьми. И вот теперь настало время расплаты.

Встав, Кармайкл сходил на кухню и вернулся с баночкой с таблетками.

– Б-двенадцать. Витамин нужен мне, когда у меня стресс. – Открутив крышку, он вытряхнул три капсулы, проглотил их и запил кофе. – Не надо бы мне употреблять так много кофеина, но он меня успокаивает. Парадоксальная реакция.

– Дуг, что вас тревожит?

– Моя работа в «Адаме и Еве» была… была тайной. До настоящего времени. Я с самого начала понимал, что риск очень большой, что я могу наткнуться на того, кто меня знает. Как знать, быть может, это добавляло удовольствия.

– Нас не интересует ваша личная жизнь. Только то, что вам известно о Ноне Своуп.

– Но если это куда-нибудь приведет и закончится судом, меня ведь привлекут к ответственности, верно?

– Может и так статься, – подтвердил Майло, – однако до этого еще очень далеко. В настоящий момент мы только хотим разыскать Нону и ее родителей, чтобы спасти жизнь маленькому мальчику.

Далее детектив во всех подробностях поведал о лимфоме Вуди. Он запомнил все, что рассказал ему я, и выложил это прямо в смазливое лицо Кармайклу. Блондин всеми силами старался не слушать, но не преуспел в этом. Он впитал все, и, очевидно, крайне болезненно. Похоже, он был очень чувствительный, и я поймал себя на том, что он мне нравится.

– Господи! Нона говорила, что у нее брат болен, но не уточняла, насколько серьезно.

– Что еще она вам рассказывала?

– Да почти ничего. Честное слово. Она ни о чем ничего не рассказывала. Говорила, что хочет стать актрисой – обычные несбыточные мечты, которые можно услышать от большинства девчонок. Но она не была подавлена, как можно было бы ожидать при больном брате.

Майло сменил тему:

– Какие сценки вы с ней разыгрывали?

Как только разговор вернулся к его работе, Кармайкл снова заметно занервничал. Он сплел пальцы и выкрутил руки. На мускулистых руках вздулись узлы.

– Пожалуй, мне следует связаться с адвокатом, прежде чем мы продолжим.

– Как угодно, – сказал Майло, указывая на телефон.

Вздохнув, Кармайкл покачал головой.