Аналог

«Аналог, Аналог…», – сколько раз уже слышал Нианзу Ли название какого-то объекта, но что это – страна, город, база, так до сих пор не известно и спросил:

– Что такое Аналог?

– Это Земля, где мораль сама система.

«Прекрасный ответ!», – мысленно вспылил разведчик, – «Все сразу очевидно и ясно – это земля», но выражая глубокую заботу сказал вслух:

– Ты стремишься к высоким моральным принципам, но ты умираешь, передай людям свой опыт, и мы продолжим твоё дело.

В горле пленника забулькала кровь, и разведчик понял – арестованный смеётся. Нианзу Ли подал знак и поступление препаратов по иглам пронзающим живой труп прекратилось.

Ощущая близость конца, пленник заговорил судорожно:

– Невозможно сидя на горе пройти путь от медузы до орла. Только касаясь каждой ступени своей душой можно достичь вершины – Аналога.

Поперхнувшись пленник замолчал, спазмы боли исказили изуродованное тело ещё больше.

– Ты умираешь, укажи этот путь живым, – Нианзу Ли подал знак и поступление препаратов возобновилось.

Маска безразличия заковала лицо пленника и казалось он заговорил грудью, а не ртом:

– Давным-давно жил человек ни хорошо, ни плохо, жил, как бог на душу положит, как чёрт повернёт и пришёл конец его жизненному пути и его похоронили.

Похоронили. Похоронили, как собаку. Никто не знал где и когда. Найдут ли когда ни будь тот крошечный холмик на окраинах мегаполиса?!

Никто не знает где и сколько лежал его труп в ожидании поминальных слов и молитв. И можно было бы его сравнить с бездомной собакой – без адреса, без друзей, но, есть одно «но» не позволяющее это сделать – он ждал в окружении семьи.

А семья похоронила родственника тихо – неизвестно где и когда, как собаку.

И никто бы не узнал о случившейся смерти, если бы не завыла сука. Красиво, мелодично, она завела вой о похороненной любви.

Все кинулись искать её любимого, но его похоронили, как собаку.

Он был человеком. Со своими проблемами, комплексами, ершистым характером. У него были друзья, были враги. Они наперегонки искали могилу, но его похоронили, как собаку – разве найдешь неприметное место, где друзья не оставили цветы, а враги бутылку коньяку?!

Родственники живут, как обычно – никакого траура, словно и не было человека, а была собака, по которой траур не соблюдают.

Только друзья и враги всё не находят место, где могут оставить цветы, выпить коньяку, вспомнить человека.

Тогда смерть спрятала блокнот и подумала: «Стихи не получаются… Хоть бы уже получилось примирить этих мечущихся по окраинам в поисках того, кого похоронили, как собаку. Даже мне противно. Но не могу же я их вечно ждать неизвестно где, куда никто не догадается?! Может доставить лично каждому примирение?!»

Время толкало могучим маятником в костлявую спину и, вздохнув, Смерть пошла проявить заботу и уважение.

Голос затих, датчики единовременно показали нули, Нианзу Ли знал, что сейчас тысячи сканеров в лабиринте пирамиды ловят движение мечущейся души.

«Теперь только надеяться на силу и мощь всей социалистической машины», – размышлял разведчик, глядя, как техники снимают тело, на удивление, сохраняющее возрастные параметры.

Уже в дверях, Нианзу Ли окинул взглядом труп на анатомическом столе, он начал стареть – иссыхать, медики суетиться, пытаясь остановить процесс, но разведчик знал: хозяева нашли своего солдата и остановить их невозможно.

На последнем посту внешней охраны, Нианзу Ли передали чип под личным кодом.

Проехав несколько десятков километров по грунтовой лесной дороге, разведчик остановился и прочитал очередной приказ.

В России изобрели новый канал связи. Необходимо добыть и доставить изобретение на базу.

Рихард хорошо знает какова мощность и неповоротливость «красной машины». Фанатизм многих коммунистов разбился о гусеницы, сминающие любого проявившего слабость. Китайский шпион считает себя неуязвимым, но предводитель армии партизан, говоривший голосом пленника, иного мнения.

Наслаждаясь успешной реализацией собственного плана, Рихард расслабился в исцеляющей сапфировой благодати и мысли его потекли сладкой смолой:

«Я выведу людей на путь истинной борьбы. Во всей Вселенной моё имя будет звучать долгие века. Моя армия покорит высоту, на которую сейчас ещё и взглянуть не смеет.

Во мне нет места покорению. Я сам вершу неизбежность. Судьба ещё спросит у меня дорогу…»

Лишь доставив тело в пирамиду на орбите Земли, Рихард мог позволить себе сон. Через два часа по земному времени тело получит двенадцатичасовую норму восстановления.

Эти два часа верные постовые армии партизан будут следить за соблюдением режима передачи энергии без своего предводителя.

Он же в свою очередь, проведет двенадцать часов в мире неподвластном нагам. Войти в мир сновидений они не могут и по их собственным увещеваниям, считают сны пустым расходом энергии. Но Рихард предположил, что вход в страну Морфея наги знали, но потеряли и возможно именно в мире иллюзий сохранились ходы их проигранных партий.