Аналог

– А ты не лезь поперек батьки, – беззубо шепелявя, отозвался старик.

Погон опустил глаза, как будто не желая испепелить взглядом сидящих за столом.

– Батя, что скажешь? – обратился Сергей к старику.

– Что сказать… Думаю если бы это был не он, он бы не побежал.

– Я тоже так думаю, – согласился Сергей.

Все остальные закивали в знак согласия.

– Значит, Петрович был прав? – спросил Федора.

– Я ж говорил! – вдруг горячо и от того громко на высоких нотах заговорил Костян.

– Петрович всегда правду говорит! Я Петровича Всю жизнь знаю … – паренёк осёкся и всхлипывая договорил: – Зна-л … Он всегда говори-л правду …

Костян опустил голову, и видно было, что ему не стоит наливать суровой настойки местной стряпухи.

– Ты иди, ложись, сынок! – Батя похлопал старческой рукой по предплечью паренька, шмыгающего носом.

– Налейте ещё, – голосом полным скорби попросил Костян.

– Можно, – согласился Батя, – помянем Петровича.

Все выпили молча. Закусили. Костян попытался встать, но сивуха лишила его равновесия, он повалился на Погона. Погон молча погрузил парня на плечо и понес в приспособленный для сна угол склада. Вернулся Погон с уже отстегнутой фальшивой культёй.

– Вырубился, – констатировал местный шеф безопасности.

Разрезая воцарившуюся тишину воспоминаний, из темноты полился густой, басовитый голос:

– В нашем городе больше не будет таких преступлений! Я вам заявляю, как прокурор города!

Сидящие за столом переглянулись, но на лицах не было страха, скорее безысходность застыла одинаковым отпечатком прижизненного слепка, и каждый мог видеть себя в смотревшем на него.

– Эти преступления позор для всех кто принёс присягу Родине! – продолжал Иван поставленным голосом.

– Как же это он так? – первым заговорил Сыч, – точно голос Пыжова!

Оставив выпивку и закуску, все встали и пошли на знакомый голос кабинетного начальника.

На сваленной в углу ветоши раскинув руки и ноги, лицом вверх, еле шевеля губами лежал Иван.

– Сыч, тяни лампу сюда, а вы тащите ящики, – приказал Батя, – вечер, похоже, будет долгим.

– Скажите, а у Вас есть подозреваемые? – зазвучал молодой женский голос из уст Ивана.

– Конечно! Я же сказал, что преступлений больше не будет! – сменил высокие ноты баритон прокурора.

– Конечно, не будет, урод! Это же ты убивал этих ребят! – закричал своим голосом Иван, – теперь, когда понял, что всё может вылезти, ты не будешь убивать! Ты не спрячешься! А я тебя вижу! Я знаю, что это ты! И я тебя достану, козёл!

– Извините, мне сообщают, что у нас неполадки в эфире, – женский голос, – у нас произошла техническая накладка – врезание другого канала.

– Конечно врезание, – надменно констатировал голос Ивана, – вам всем надо ещё глаза и уши врезать! Вы что ослепли? Пыжов убийца!

Иван заметался выброшенной на берег морской звездой. Сгребая и разбрасывая тряпки охрип в проклятиях и затих между сугробов отслуживших вещей.

– Вот блин Зорро! – хлопнул себя по ноге Сыч.

– Дурак, – мрачно сказал Погон.

– Да, заткнитесь вы, – рявкнул Сергей.

– В этом году доход населения увеличился на десять процентов, – отозвался Иван приглушенным женским голосом.

– Врёшь! – ответил сам себе собственным голосом.

– Что это? – полился женский голос.

– Это правда! – сменила женский голос собственная речь Ивана, – Ты всё врёшь, метёлка крашенная! Твою статистику сочиняют у тебя под юбкой!

– Безобразие! Это оскорбление! – Иван снова передал женские ноты и следом плач.

– Ах, ха, ха. Мы, звёзды, – появился новый молодой мужской голос, – должны быть всегда на высоте!

– Нет, ты должен в поле пахать! – грозно возразил Иван от себя.

– Не понял… – недоуменно прилип к звуковой волне молодой мужской голос.

– Это же Влад Влади! – узнал популярного певца Сыч, но стушевавшись под взглядами слушателей, замолчал.

– Чё ты не понял? – давил голос Ивана на звезду попа, – Иди в поле пахать! Мудями потряси на сенокосе!

– Я, талантливый певец! – возмущённый голос Влада Влади, – Это оскорбление!

Сыч снова не выдержал:

– Так его, Ваня! Дави его!

Сергей толкнул развеселившегося спецназовца в бок и проговорил шёпотом:

–Да, заткнись ты! Мешаешь.

Иван не останавливался и продолжал, как лучший пародист всех времен и народов:

– Ты талантом своим, раздвигаешь или вставляешь? Или как масть ляжет или как тебя уложат? – серьёзно спросил он невидимого оппонента.

– Хи, хи, хи, – засмеялся голосом девушки, видимо журналистки.

– Ты чё лыбишься, овца?! – потерял звёздную надменность Влад Влади.

– Мудак! – констатировал недостойное поведение молодого щегла голос Ивана, – Тебя в тундру надо, петь северному сиянью, чтоб оно искажалось сильнее!

– Гы – гы – гы, – одновременно грохнул смех присутствующих.

Иван снова заметался, запрокинул голову, застонал и затих.

С улицы послышалась трель сверчка. Где-то вдалеке электровоз подал два коротких гудка. Мужчины терпеливо ждали.

– Молчит что-то, – ещё продолжая посмеиваться сказал Федора.

– Настройка антенны сбилась, – весело подмигнул Погон, но сам скрыл удивление небывалой удаче и первым отошёл от незваного гостя в глубину склада.