Аналогичный мир – 2

Пропустить её первой к выходу он не мог: слишком тесно. Тим повернулся и вышел, и пока он шёл по проходу, напряжённо прислушивался: идут ли за ним. Она шла. А на дворе опять пошла рядом.

И вроде всё бок о бок, все корпуса недалеко и рядышком, а пока туда, обратно, пока нашли нужный кабинет в канцелярии, уже время к ужину подошло. Но… успели сдать заявление, заполнить анкеты, а за брачным свидетельством, новыми удостоверениями и метриками придётся прийти завтра. До обеда. Сегодня уже не успеют всё оформить.

Когда они вышли из канцелярии, их уже ждали Дим и Катя. А у столовой собиралась первая смена.

— Нагулялись? — улыбнулась детям Зина. — Ужинать сейчас пойдём.

И уже привычным порядком — Дим и Катя впереди, Тим и Зина за ними — они направились в столовую.

Дим за столом пытливо рассматривал отца и Зину и, когда уже пили чай, спросил:

— А переезжать когда будем?

— Так быстро не делается, — улыбнулась Зина и посмотрела на Тима.

Тим понял, что объяснить должен он.

— Мы подали заявление. Завтра нам выпишут новые документы, и тогда комендант даст нам новый отсек.

— Завтра? — тихо пискнула Катя.

— Завтра, — кивнул Тим и улыбнулся ей.

Раньше он и не разглядывал её, как и остальных детей, но сейчас… худенькая, большеглазая, глаза на пол-лица, тёмные волосы стянуты в короткую толстую косичку, но на висках выбиваются прядки и видно, что волосы вьются. Мулатка, трёхкровка? А… а не всё ли ему равно? Дима он брал, на расу не смотрел, не так, что ли?

Дим рассеянно выковыривал из булки изюмины.

— Дим, — окликнул его Тим, — ты что?

Дим покраснел и запихнул остаток булочки в рот, допил чай. Зина быстро собрала посуду, и Тиму, когда они встали из-за стола, пришлось вести сразу и Дима, и Катю. Катина ручка была маленькой, меньше Диминой, и если Дим крепко держался за его руку, то Катя давала себя вести. Она… она боится — понял Тим. Он довёл детей до выхода, помог Кате застегнуть пальто, Дим сам застегнулся. Подошла Зина и обвязала Катю платком, поправила воротник на Димином пальто, и они не спеша пошли к своему бараку.

Уже стемнело, и зажглись прожекторы на ограде и фонари у бараков. У столовой толпилась вторая и подтягивалась третья смена. Перед канцелярией разворачивался автобус, высадивший только что приехавших. Суета, гомон…

— Если семейных много, — вздохнула Зина, — с отсеком может и не повезти.

— Щиты переносные. Думаю, — ответил Тим, — не проблема.

— Точно, — веско подтвердил Дим. — Всего-то делов: из двух один сделать.

— Всё-то ты знаешь, — улыбнулась Зина.

Возле своего барака они остановились. Медлили, не зная, что сказать и что сделать. Слишком длинным был этот день, слишком насыщенным, а случившееся — слишком неожиданным и важным. Надо было прощаться, расходиться по своим казармам и отсекам, а не то, чтобы не хотелось, а как-то неловко, что ли. И неожиданно для всех подала голос Катя. Глядя снизу вверх на Тима, она вдруг очень серьёзно спросила:

— А завтра ты тоже будешь моим папой?

И так же серьёзно Тим ответил:

— Да. И завтра, и всегда.

Катя вздохнула и неуверенно улыбнулась.

— Тогда, спокойной ночи, так, да?

— Спокойной ночи, — кивнула Зина.

— Ну, ладно, — Дим выпустил Катину руку. — До завтра и спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — закончил прощание Тим.

Они вошли в барак и разошлись по своим казармам.

Войдя в свой отсек, Дим, стаскивая пальто, посмотрел на Тима.

— Завтра мы уже вместе будем, да?

— Да, — Тим взял у него пальтишко, повесил. — Давай ложиться спать, сынок.

— Ага, — согласился Дим.

Привычный вечерний ритуал. Отправив Дима в уборную, Тим быстро разобрал свою и его постели, взял полотенце и пошёл следом. Ничего так особо случиться не должно, хотя новенькие приехали, и тут всякое может быть.

В уборной была толкотня. Действительно много приехало. Тим появился вовремя: Дима уже оттесняли от раковины, и он, зажмуренный с намыленным лицом, вслепую тыкал кулачком в воздух:

— Отстань… я папе скажу…

— Я здесь, — спокойно сказал Тим, отодвигая незнакомого мальчишку лет так тринадцати. — Давай, Дим, умывайся.

Мальчишка смерил взглядом фигуру Тима и перешёл к соседней раковине.

— Что? — засмеялся кто-то. — Получил?

— Не груби незнакомым, — сказал ещё чей-то голос по-английски.

Тим насторожился. Эту фразу он слышал раньше не раз и знал, что она означает. Хреново, что такие… знатоки здесь появились, но… ладно, это потом. Он помог Диму смыть мыло и вытереться и отправил его в отсек. И только тогда нашёл взглядом сказавшего. Его тяжёлое квадратное лицо показалось смутно знакомым. Когда их взгляды встретились, мужчина раздвинул губы в улыбке и кивнул.

— Сын? — спросил он по-русски.

— Сын, — твёрдо ответил Тим так же по-русски.

— Святое дело, — хмыкнул мужчина.

Он разглядывал Тима, тоже не узнавая и явно пытаясь вспомнить.