Аналогичный мир - 4 (СИ)

У себя в комнате Андрей с силой растёр лицо ладонями и сел за стол. Не шевелится только мёртвый, а он живой, и школу ему никто не отменял, и дураком себя на уроках показать нельзя. А Эркин вернётся. Никуда он от Жени и Алисы не денется. Так что, не психуйте, Андрей Фёдорович, а делом займитесь.

Дойти до вокзала, взять билет до Ижорска, сесть в вагон. Нигде ему ничего не угрожало и не могло угрожать, и потому Эркин был спокоен, уверенный, что ничего не случится, а если даже и что-то пойдёт не так, то сумеет и отбиться, и выкрутиться. И по рассказам Андрея так выходило.

Вагон битком, но ему удалось сесть в углу, где и не душно, и ветер от окна в другую сторону. Портфель он поставил под лавку и прижал его ногами. А то про поездных шустряков он в бытовке наслушался. А так, если и задремлет, то, чтобы у него вытащить чего-то, трогать придётся, и проснуться он успеет. О давнем — ещё в алабамскую заваруху — случае, когда у него спящего портянки прямо с ног смотали, Эркин вспоминать не любил и потому честно не помнил.

Ругань, детский плач, чей-то гогот, заунывные распевы проходящих через вагон нищих, неумолчные разговоры, сизый дым под потолком, стук колёс под полом, дребезжание плохо закреплённой оконной рамы, и стремительно темнеющая синева за окном. Эркин спокойно сидел в своём углу, равнодушно слушая, не слыша. Знакомых не видно, курить неохота, а взять с собой книгу или хотя бы газету ему и в голову не пришло. Бездумное оцепенение привычно овладело им. Да и не он один такой, что едут сами по себе, занятые своими мыслями, а до остальных им и дела нет. Ну, и остальным до них. Каждый сам за себя, не нами придумано, не нам и ломать.

К Ижорску подъехали уже в полной темноте. Эркин дождался, пока встанут соседи, вытащил из-под лавки портфель и в общей толпе пошёл к выходу.

Перрон был покрыт белым, похоже, только что выпавшим снегом, и Эркин, с хрустом впечатывая подошвы бурок, пошёл к кассе. Андрей говорил, что в плацкартный не было билетов, пришлось ехать в мягком, самом дорогом. Да и публика там, надо полагать, не простая, Андрей чего-то не договаривает, темнит. Ну, будем надеяться, что повезёт.

Ему повезло. Билеты в плацкартный были. Расплатившись, Эркин посмотрел на стенные часы, сверил со своими. Теперь надо как-то провести время. В ресторан? Но есть не хочется, а просто сидеть и тратить деньги — совсем глупо. Гулять тоже не пойдёшь: ни погода, ни время для прогулок неподходящие. Эркин оглядел полупустой зал с дремлющими и спящими в ожидании своего поезда людьми, без особого труда нашёл свободную скамейку, устроился так, чтобы ни портфель, ни шапку у него незаметно не выдернули, и погрузился в оцепенение спокойного ожидания.

Время от времени под потолком щёлкало, и гнусавый, как-то по-особенному противный голос что-то объявлял. Но Эркин знал, что его эти объявления не касаются, и даже не вслушивался. Заходили в зал разносчики, предлагавшие сигареты, пиво, сбитень и какую-то снедь, проходили, стуча костылями, и проползали на громыхающих низких тележках нищие, пару раз прошёлся, зорко оглядывая сидящих и лежащих на скамейках, милиционер. Эркин всё видел, слышал, но всё это оставалось в стороне, помимо него. Он не думал ни о чём, не вспоминал, просто сидел и ждал. И время шло неудержимо и неощутимо.

Эркин вздрогнул и посмотрел на часы. Да, чутьё спальника, не обмануло — пора. На какой путь? Он встал и подошёл к расписанию. Да, первый путь, первая платформа. Интересно, а почему, то платформа, то перрон? У кого бы спросить?

Перрон был пуст и опять засыпан снегом, хотя его явно только что почистили. Похоже, надолго зарядило. Медленно подошёл большой, так не похожий на «зяблика» или «кукушку» длинный поезд. Увидев номер головного вагона, Эркин быстро пош1л, а затем побежал вдоль поезда к своему двенадцатому. Всего три минуты стоянка, и ждать нерасторопного никто не будет.

Он успел и не ошибся в подсчёте. Поезд и он остановились одновременно, и прямо перед Эркином оказалась дверь двенадцатого вагона. Видимо, проводник заметил его из тамбура, потому что дверь как сама собой сразу отворилась. Эркин протянул билет.

— Заходи, — сказал проводник. — Там разберёмся.

Они ещё стояли в тамбуре, когда поезд тронулся.

Посмотрев билет Эркина, проводник кивнул.

— Здесь это. Пошли.

Время позднее, и шум в вагоне был приглушенным, напомнив Эркину ночной барак Центральном лагере.

Место Эркина оказалось занято. Кто-то спал, закрывшись с головой и отвернувшись к стене. Спали на соседних полках.

— Женщина в возрасте, — несколько смущённо сказал проводник. — Ну и… А её верхнее, вот как раз. Может… поменяешься?

— Ладно, — не стал спорить Эркин.

— Чайку на ночь, — обрадованно предложил проводник.

— Нет, спасибо, — отказался Эркин.