Аналогичный мир - 4 (СИ)

Проводник забрал его билет и ушёл, а Эркин стал устраиваться. Снег с шапки и бурок он отряхнул ещё в тамбуре и теперь раздевался, не боясь потревожить спящих соседей. Удачно, что плацкарта: расположение крючков, полочек и прочих приспособлений он помнил ещё по той прошлогодней поездке, и потому действовал спокойно и уверенно. Повесил полушубок и шапку, закинул в верхнюю сетку портфель, развернул уже лежавшую на полке постель. Ишь ты, и простыни, и полотенце, и даже подушка в наволочке. Отлично, и стоит переодеться. Подтянувшись, он сел на полку и достал из портфеля спортивный костюм и мыльницу. А шлёпанцы, пожалуй, не стоит: пол и холодный, и грязный. Он не так спрыгнул, как соскользнул вниз и пошёл в уборную.

Вагон засыпал. Немногие, ещё сидевшие за столиками пассажиры провожали его равнодушно любопытными взглядами или даже голов не поворачивали, занятые своим. Ничего похожего на тот, пьяно-весёлый вагон. Но Эркин уже понимал, что там возвращались домой выжившие, а здесь едут по делам и веселиться особо не с чего.

В уборной он переоделся, заодно обтёршись до пояса холодной водой, и натянул на горящую от воды и жёсткого полотенца кожу шерстяную рубашку. Нет, всё будет хорошо, ну, нормально. Эркин ещё раз оглядел себя в зеркале и пошёл спать.

Вернувшись, он легко забрался на свою полку, оставив бурки внизу, но так, чтоб не утянули из прохода, всё-таки мало ли кто ночью по вагону шляется. Сложив джинсы и рубашку в сетку и переставив портфель ещё выше, на третью полку, он наконец вытянулся под одеялом. Закинул было руки за голову, но стало неудобно: ноги вылезли в проход. И Эркин повернулся набок, чуть поёрзал, закутываясь, и закрыл глаза. Ничего, всё будет в порядке. Знакомое подрагивание полки, смутное ощущение движения, но нет дыхания Жени и Алисы, к которым он тогда прислушивался. Они остались дома, в безопасности. И там Андрей, если что — поможет, прикроет. Так что можно не беспокоиться. Мысли путались и уплывали. Угрозы или опасности не чувствовалось, и Эркин наконец заснул.

Работы было много, но Громовой Камень не только не тяготился, а даже упивался ею. Ведь это то, о чём он мечтал, за чем он бежал с Равнины, да нет, не бежал, а шёл, как охотник за добычей. Открытые внимательные глаза, склонённые над тетрадями головы, старательный хор голосов, повторяющих за ним слова древних сказаний и названия предметов. И, может, именно поэтому заметно меньше болит нога, нет головокружений, даже рубцы не ноют. И никаких проблем. Ни с жильём, ни с одеждой, ни с… Джинни.

Нельзя сказать, чтобы он уж так много думал о Джинни или мучился сомнениями. Как раз сомнений у него и не было. Джинни его устраивает во всём. Он её… судя по её поведению, тоже. Но… но вот как им сказать об этом друг другу? И остальным? Бродить вечерами вокруг её дома, наигрывая традиционный мотив на свирели из птичьих костей, он не станет. Никто этого не поймёт. Ни она, ни её мать, ни соседи. Устроить, как делают сиу, скачки с погоней… коня у него нет, ездит ли Джинни верхом, он не знает, и опять же — не поймут. Согласия на похищение Джинни не давала, но он, правда, и не спрашивал. А если бы согласилась… Громовой Камень представил, как он ночью прокрадывается в дом Джинни, заворачивает её в одеяло и уносит, взвалив на плело… нет, не получится, нога не выдержит. Ну, тогда тащит за волосы. Она плачет, а её мать — больше родни у Джинни нет — с криком и проклятиями преследует их. Всё как положено. Русские любят говорить: «Не нами заведено, не нам и ломать». Так что традиции он не ломает. И это все поймут. И соседи тоже. И вызовут милицию. И те тоже всё поймут. Интересно, какой срок и по какой статье он получит? И потом… Джинни никак не показала ему, что согласна на… гм, переход от маленьких развлечений к постоянным отношениям. Да, они целовались и всё было как опять же положено, но для бледнолицых это не доказательство, вернее, недостаточное доказательство.

Все эти размышления никак не мешали ему работать, проверять тетради, болтать в учительской и за общим столом в пансионе. И, кстати, вот ещё, как говорят местные, заковыка. Своего дома у него нет. Даже если Джинни согласится на семью, куда он её приведёт? Придётся уйти из пансиона и снимать квартиру, уже семейное жильё. Потому что мужчина, переселяющийся к жене, с самого начала ставит себя в подчинённое положение. А «семейка» к5уда дороже пансиона для одиночки. А он отправил пятьдесят рублей в племя. Как раз: мука, сахар, чай, табак, патроны, новые капканы, одеяла… Пятьдесят рублей — большие деньги, мужчины соберутся у вождя и решат, на что потратить. Решать будут долго, спорить, передавая по кругу трубки и чашки с крепким до черноты чаем. Жалко, что он не услышит рассуждений на тему, как и где хромой может столько добыть, но… но представить приятно.