Аналогичный мир - 4 (СИ)

— Я понимаю. Ты тоже… извини меня. Сорвал тебе игру, да?

— Ничего. Пока он убрался, а там… там видно будет. И… кровь, говоришь? Мне ты роднее. И Женя. И Алиска, — Андрей вдруг фыркнул. — Знаешь, чего она отчебучила? Заявилась в пижаме. Что если он мне отец, а я ей дядя, то он ей дедушка. Представляешь?

— Как это? — не понял сразу Эркин и, тут же сообразив, покрутил головой. — Надо же придумать.

— Во хват девчонка, ничего своего не упустит и чужого прихватит, — сеялся Андрей.

Рассмеялся и Эркин.

— Да, смешно. Ладно, пошли спать, поздно уже.

— Пошли, — согласился Андрей.

Они одновременно встали и вышли из ванной.

В спальне было темно, но дышала Женя не по-сонному. Эркин привычно щёлкнул задвижкой, сбросил халат на пуф и нырнул под одеяло. Женя повернулась к нему и обняла, поцеловала в щёку.

— Устал, милый?

— Нет, Женя, что ты, — Эркин мягко обнял её, привлекая к себе. — Женя, я… я не знаю, что теперь делать.

— Ничего, — Женя снова поцеловала его. — Будем жить, как жили. Всё будет хорошо, Эркин.

— Ага-а, — протяжным, уже сонным выдохом согласился он.

Женя поцеловала его уже спящего и тихо вздохнула. Как-то оно всё теперь будет.

* * *

Беженское новоселье в «Холостяжнике» прошло шумно и весело. Гудели всем домом: ещё бы нет?! Ведь пустые квартиры остались только на верхотуре. Так что… кто вселился, кто вселяется, кто присматривается. В субботу после школы Андрей с Эркином ещё по магазинам ходили, покупали и затаскивали. Как муравьи. А в воскресенье пришли совсем рано, а дом уже шумит. Еле успели свалить всё принесённое, как в дверь зазвонили.

Народу пришло много: и из бригады Андрея почти все, и Колька с Миняем и Санычем, и из их класса. Андрей сам удивился, сколько у него оказалось знакомцев и друзей.

Обычная, знакомая уже по прошлым таким же праздникам, суета. Мыли и натирали полы, вешали карнизы и люстры, в ванной и на кухне шкафчики, полочки, вешалки для полотенец и всяких мелочей. В кладовке стеллаж и верстак, а в прихожей не просто вешалка, а целый шкаф, да ещё с антресолью. Гомон, весёлая ругань, обрывки песен…всё как у всех, как и положено. Потом сидели за накрытым прямо на полу угощением, и он благодарил всех пришедших к нему на новоселье. Ему удалось удержать голос, но глаза — сам почувствовал — предательски заблестели, и даже носом пришлось шмыгнуть.

Женя с Эркином хотели остаться, помочь убрать, но Андрей запротестовал.

— Нет уж, нет уж, я сам.

Женя, улыбаясь, погладила его по плечу.

— Хочешь хозяином себя почувствовать, да, Андрюша?

Он молча кивнул. Эркин крепко обнял его.

— Ну, на счастье тебе, брат.

— Спасибо, брат, — Андрей ткнулся лбом в его плечо, похлопал по спине. — Я зайду завтра.

— В любой час, Андрюша.

— В любой час, — повторил за Женей Эркин. — У нас ты всегда дома.

Андрей кивнул.

— Я знаю. Спасибо вам.

Женя поцеловала его.

— Спокойной ночи, Андрюша.

— Спокойной ночи.

— На смену не проспи.

— Ни в жисть. Спокойной ночи.

Закрыв за Женей и Эркином дверь, он выждал, пока они спустятся на пролёт, и вывернул до отказа задвижки обоих замков. Ну всё, да, надо ещё им с лоджии помахать.

Андрей быстро прошёл через кухню на лоджию и сразу увидел внизу Эркина и Женю. Они стояли и, запрокинув головы, рассматривали окна и лоджии. Увидев Андрея, помахали ему. Он помахал в ответ.

Ну, вот и они ушли, и небо уже тёмно-синее, и ветер заметно прохладный. Андрей вернулся в кухню и тщательно закрыл за собой дверь. Он один, в своём доме. На кухне занавески зелёные с золотистыми ромашками, а на плите чайник, ярко-красный, в белый горошек, и такие же кастрюли, он специально купил именно этот набор, чтоб никак не походил на тот, грязинский, он помнит голубые с чёрными пятнами отбитой эмали кастрюли, даже запах каши… Андрей тряхнул головой. Не обижайся, мама, я всё помню, но это уже моя жизнь.

Подарки большей частью уже разобрали, разложили, повесили и поставили, но в комнате громоздилась ещё вполне приличная куча вещей, ожидавших своей участи.

Андрей вытащил и развернул перину. Двуспальная ему ни к чему, а вот так сложить её вдвое по длине, то помягче будет. А под перину вот это покрывало, Женя говорила, ладно… вот тебе под спинку мягкую перинку, сверху на перинку белую простынку, вот тебе под ушки мягкие подушки, одеяльце на пуху и платочек наверху… смешно, но до сих пор помнит, мама читала, как же полностью? А! «Усатый-полосатый». Смешно. Всё погибло… ни перинки, ни простынки, ни подушки не видать, а усатый-полосатый… ну, усов, положим, нет, а полосатым походил, жив полосатый, и память жива…