Аналогичный мир - 4 (СИ)

Её взгляд тревожил и немного… подхлёстывал остальных. Все чувствовали себя напряжённо, неловко. Пожалуй, только Эркин сидел спокойно, привычный к тому, что Алиса рядом, хотя и ощущал общее напряжение. А Тима вообще ничто не могло вывести из равновесия.

Когда прозвенел звонок и Громовой Камень разрешил выйти на перемену, Эркин посмотрел на окно.

— Дождь кончился. Пойди погуляй.

— Ну-у, ну, Эрик…

— Иди, — твёрдо сказал Эркин.

Алиса вздохнула и посмотрела Громового камня. Тот улыбнулся ей, но гна поняла, что надо уйти. И в самом деле, дождя уже нет, а просто так сидеть на уроке скучно. Она вежливо попрощалась на шауни и пошла к двери. Эркин встал и вышел следом.

Вдвоём они спустились в вестибюль, и Эркин помог ей справиться с ботиками, проверил, как она застегнула курточку и поправил шапочку.

— Если замёрзнешь, подожди меня здесь, ладно?

— Ладно, — вздохнула Алиса. — Эрик, а почему мне с тобой нельзя? Я тебе мешаю?

Эркин улыбнулся своей «настоящей» улыбкой.

— Мне нет.

И Алиса улыбнулась в ответ.

Когда он возвращался в класс, все пятеро индейцев курили в коридоре. Одинокий Волк насмешливо скривил губы.

— Как дела, нянька?

Спросил он по-русски, и Эркин, твёрдо помня услышанное когда-то от Жени, что отвечать надо на том языке, на котором спросили, ответил по-русски.

— Дурак. Это моя дочь.

— Видно кто-то сильно бледнолицый постарался и на тебя скинул.

Это было сказано уже на смеси русского и шауни, но Эркин понял. Такого он не то что в лагере или здесь, да в Джексонвилле, в Цветном квартале ему тогда не заикнулись, не намекнули. Он быстро шагнул вперёд.

— Н-ну! — угрожающе выдохнул Эркин.

— Идите в класс, — остановил его голос Громового Камня.

Звонка ещё не было, но курильщики тут же загасили сигареты и подчинились приказу.

Эркин и Одинокий Волк остались стоять: каждый не хотел первым повернуться спиной. Громовой Камень закрыл за вошедшими дверь и подошёл к ним.

— В чём дело?

Не подчиниться было нельзя и на второй вопрос Громового камня:

— Кто прав?

Одинокий Волк опустил голову и ответил:

— Он.

Громовой Камень кивнул.

— Уг. Идите в класс.

На этот раз они подчинились.

Обычно на втором уроке беседовали, рассказывали и переводили легенды, разные истории, и тут, конечно, Тиму и Эркин с Андреем приходилось непросто из-за множества новых слов, но сегодня громовой Камень заставил их снова писать прописи. Нудная, требующая внимания работа. Работали, не поднимая голов и уже ни о чём постороннем не думая.

И когда прозвенел звонок, их ещё задержали, объясняя домашнее задание. Едва Громовой Камень закончил, Тим вскочил, и на ходу закладывая книги и тетради в сумку, попрощался и вышел. А остальные чего-то медлили.

— Перо Орла, — вдруг сказал Громовой Камень, — рядом с вами живут семинолы, так?

— Да, кутойс, — недоумевающе кивнул перо Орла.

— И ты знаешь их язык?

— Да, кутойс.

— Как на я зыке семинолов сказать, — по-русски: — Сирота, остаться сиротой?

— Не знаю, кутойс.

Двукрылый кивнул, а маленький Филин смущённо покраснел и сказал:

— Мы с семинолами в одном стойбище живём, и ещё сиу, две семьи. У них тоже… нет такого слова.

Громовой камень перевёл взгляд на Медвежонка. Тот кивнул.

— Да, кутойс, я знаю апачи и кри, у них нет такого слова.

Одинокий Волк стал даже не красного, а тёмно-багрового, почти бурого цвета, а Громовой Камень безжалостно добивал его.

— Ни в одном нашем языке нет такого слова. Могут погибнуть родители, другие родственники, но сирот нет.

Он посмотрел на Эркина, проверяя, всё ли тот понял: разговор шёл на шауни, только «сирота» по-русски. Эркин кивнул, показывая, что понял. И сказанное, и оставшееся непроизнесённым.

— А теперь идите.

— Ты остаёшься, я ухожу, — попрощались они положенной фразой и ушли.

В вестибюль они спустились молча, и индейцы сразу ушли — они своих кожаных курток-рубашек не снимали — спрятав книги и тетради от дождя за пазуху, а Эркин забрал с вешалки свою непромокаемую куртку и сумку с вещами Алисы. Та так увлеклась игрой в щелбаны с внуком гардеробщицы, что её пришлось чуть ли не выковыривать из-за стойки.

— Алиса, пошли.

— Ну, Эрик, мне ещё чуть-чуть до сотни осталось.

— Тебе или ему? — улыбнулся Эркин. — Запомни счёт, потом доиграете.

— Понял? — строго спросила Алиса у белобрысого мальчишки. — В понедельник доиграем.

Гардеробщица уже принимала плащи и пальто у пришедших в кино на дневной сеанс, и ей было не до детей. Эркин проверил, как Алиса одета, ещё раз поправил ей шапочку, и они вышли.

Дождя не было, но в воздухе стояла водяная пыль, и опавшая листва не шуршала, а чмокала и чавкала под ногами. Серое низкое небо и кружащиеся, опадающие на землю листья. Как ни крутится, а всё равно упадёт Ярко-жёлтый листок зацепился за меховой воротник курточки Алисы. Эркин отцепил его и дал Алисе.

— Какой красивый! — обрадовалась Алиса. — Давай маме отнесём.

— Давай, — согласился Эркин.

— И ещё наберём.

— Хорошо.

Они шли не спеша, и Алиса довила кружащиеся в воздухе листья. Не с земли же подбирать, они там мокрые и затоптанные, а эти можно высушить, им Нина Викторовна говорила, как это правильно сделать, и будет красивый букет.